Лавольпиана — это приём в начале атаки, при котором опорный полузащитник садится на одну линию к центральным защитникам и запускает серию перестроений структуры. Одновременно со смещением шестёрки центральные защитники должны чуть растянуться и занять позиции чётко в полуфлангах, а крайние защитники — подняться, обычно на одну линию к восьмёркам, и занять широкие высокие позиции.

Лавольпиана названа (надо же) в честь тренера Рикардо Ла Вольпе, который практиковал приём в Мексике с середины 1990-х. Сам Ла Вольпе объяснял идею прозаично: «Моей идеей было сделать игру центральных защитников надёжнее. Большинство команд прессингуют с двумя нападающими, и под давлением центральный защитник будет вынужден вести мяч вперёд и может утратить владение, пока ведёт мяч. Если опорный полузащитник опускается, чтобы создать опцию для центрального защитника, это создаст ситуацию 2в1 в нашу пользу».

Приём раскрутил Пеп Гвардиола, когда встроил его в игру «Барселоны», но Пеп сам многократно отмечал, что эту идею он подобрал, когда завершал карьеру игрока в Мексике, а не придумал сам. Гвардиола также пересказывал байки с тренировок Ла Вольпе: «Мне рассказывали, что Ла Вольпе заставляет защитников по полчаса тренировать выход с мячом, снова и снова. При малейшей ошибке в передаче, или когда поле не растянули до боковой линии, или когда защитник не пасовал вратарю, хотя должен был, он просил перезапустить владение. Он останавливал <тренировку>, вносил правки, кричал и начинал <отработку комбинации> заново».

Суть Лавольпианы не просто в падении шестёрки к центральным защитникам и создании численного преимущества в первой линии. Вместе с серией смещений меняются заполняемые зоны, линии передач и весь контекст владения. Акцент переходит в полуфланги, игроки в полуфлангах могут двигать мяч сами с большей подстраховкой и с вариантами продвижения в трёх разных вертикальных зонах. Тренер гладбахской «Боруссии» Рене Марич писал в контексте приёма, что меняется и природа передач в начале атаки. Когда центральные защитники контролируют мяч вдвоём, из-за расположения, движения и прессинга соперника они более склонны к вертикальным передачам. Когда к ним опускается третий игрок, передачи становятся более диагональными, с меньшим углом наклона.

Возможные линии передач вперёд низом для крайнего игрока в тройке при Лавольпиане. Обязательно есть 3 адресата: ближняя 8, крайний защитник, вингер. Могут быть ещё 2 адресата — дальняя 8 и нападающий

Два альтернативных варианта структуры, используемые одинаково часто — с глубокой восьмёркой и с крайним защитником в узкой позиции. По содержанию идей структуры очень близки друг к другу. В обоих игрок, чьё смещение создаёт тройку, обычно активнее всех продвигает мяч. В паре центральных защитников возникает разделение вклада в начало атаки: один заполняет полуфланг и тоже чаще двигает мяч вперёд, а второй (центральный в тройке) обычно разбрасывает мячи между игроками в тройке. В обоих структурах вокруг крайнего игрока в тройке может формироваться ромб, где шестёрка становится ближней к центру вершиной. Дальний крайний защитник часто очень заточен на подключения в атаку, может использоваться для создания ситуаций 1в1 или как адресат передач за спины.

Разница между структурами выражается в расположении в ромбе ещё двух игроков — вингера и незанятого в билд-апе игрока (8 при структуре с узким крайним защитником и наоборот). Если тройку создаёт крайний защитник, то за ширину отвечает вингер, а восьмёрка открывается под него в полуфланге. Если тройку формирует восьмёрка, то уже крайний защитник на фланге располагается широко, а вингер заужает и ищет передачи между линий. Выбор между этими структурами определяется характеристиками игроков — кому в команде удобнее двигать мяч (КЗ или 8), получать его между линиями (8 или вингер) и создавать ширину (КЗ или вингер) — и может меняться в зависимости от состава и нюансов. Например, крайний защитник на «сильном» фланге может создавать ширину чуть глубже, чем вингер.

Здесь показателен пример Томаса Тухеля в начале работы с дортмундской «Боруссией». Когда Дортмунд играл 4-2-3-1, он чередовал функции игрока, создающего тройку, между полузащитником типажа 6-8, который может двигать мяч, но неустойчив под давлением и мало ищет мяч между линиями, внутри прессинг-блока (Кастро, Роде) и крайним защитником с сильным первым пасом (Пищек). Выбор мог определяться тем, где против конкретного соперника или даже в конкретном эпизоде нужен вингер на «сильном» фланге — Усман Дембеле — и насколько высоко/узко он должен был получать мяч.

Структура с вратарём на одной линии с центральными защитниками между ними (важно не путать с расположением, где кипер подстраивается под ЦЗ значительно глубже защитников и разворачивает владение с фланга на фланг) имеет те же вводные, что и стандартная Лавольпиана. Но подъём к центральным защитникам вратаря обеспечивает не только +1 в первой линии, но и больший посев за первой линией прессинга соперника. Атака оказывается в численном равенстве 8х8, тогда как в любой другой структуре с тройкой в первой линии достигается только ситуация 7х8. Из-за поднятого выше центрального полузащитника может возникать численный перевес в центре за первой линией прессинга — это поможет и при развитии владения через короткий пас, и на подборе после длинной передачи.

При этом задача вратаря в подобной структуре пока обычно ограничена либо распределением мячей для центральных защитников, либо длинными передачами в расчёте на подбор. Продвижение мяча, разбивающее прессинг через центр или полуфланги, вратари пока дают очень редко. Примеры этого можно поискать в ФНЛ: мы писали про «Аланию», которая радикально использует во владении Ростислава Солдатенко, а тренер «Велеса» Евгений Стукалов сам объяснял, зачем использует вратаря так высоко.

Для команд, изначально контролирующих мяч в тройке центральных защитников и попадающих под прессинг 3в3, есть своя идея создания численного перевеса — смещение шестёрки в пространство между ЦЗ и одним из крайних ЦЗ. В первой линии билд-апа возникает четвёрка, крайние центральные защитники растягиваются широко, а вингбэки могут занимать очень высокие позиции. Это решение первым придумал Джан Пьеро Гасперини, а по ходу посткарантинного отрезка прошлого сезона его адаптировал в «Интере» Антонио Конте.

Специфика прессинга в чемпионате Италии, где высокий прессинг чаще ориентирован на контроль игроков 1в1, чем на контроль зон, объясняет преимущества приёма. Смещение шестёрки к тройке ЦЗ создаёт сложную вилку для прессингующих. Шестёрка может получить мяч без сопротивления и двигать его вперёд на рывке. К ней после приёма может сместиться игрок, изначально прессинговавший крайнего ЦЗ — но тогда соперник получит ситуацию 2в1 в зоне и может разбить давление через фланг. Если за шестёркой в первую линию прессинга проследует прямой оппонент из центра, в центральной зоне снизится плотность, и если команда с мячом доведёт мяч туда, владение сразу станет острее, чем при любом другом сценарии с одним свободным от прессинга игроком.

В каждой из указанных выше структур шестёрка обычно располагается над тройкой, а не создаёт её в широкой позиции (а если даже создаёт — например, в 4-2-3-1 — есть ещё один центральный полузащитник над тройкой в центральной оси). На мой взгляд, это оптимальная роль для шестёрки при владении, а на её формирование и на подход к Лавольпиане повлияли изменения в футболе в целом.

Лавольпиана закрепилась, когда контроль мяча стал доминирующей философией игры. Сейчас доминирующая философия — прессинг. Успешные прессингующие команды перекрывают центр и полуфланги, их структура прессинга может разбивать численный перевес соперника в первой линии. Всё чаще встречается высокий прессинг в 4-3-3, с тройкой в первой линии. Это особенно повлияло на роль шестёрок, которым теперь сложнее разбрасывать мячи под прессингом. Так что тренд к высокому прессингу влияет на отход от Лавольпианы в пользу других приёмов, где шестёрка нужна выше в центральной оси.

Первый из них — создание ромба при начале атаки, где шестёрка становится верхней вершиной. Вместе с тройкой в первой линии ещё один игрок должен быть в закреплённой позиции. Если ромб выстраивается геометрически правильно (где игроки расположены на разных вертикалях и держат удобные расстояния друг от друга), работает принцип диагональности, о котором мы рассказывали здесь и здесь. Диагональные передачи сложнее запрессинговать, так как по ним оборонительный блок должен перестраиваться и по ширине, и по высоте. При создании ромба также активно используются полуфланги, откуда наиболее удобно двигать мяч диагональными передачами. Ромб можно запрессинговать 1в1 или в асимметричных позициях игроков, но тогда повышается вероятность ошибки прессингующей команды. Так что структура во всех отношениях выгодная для команды, владеющей мячом.

Второй приём — доводка мяча до шестёрки через треугольники, растягивающие прессинг по ширине или по глубине. Когда соперник поджимает центральных защитников 1в1, а шестёрка располагается за прессингующими, напрямую пасовать шестёрке слишком рискованно. Пас на фланг меняет ориентир прессинга соперника (теперь главная цель — перекрыть фланг, а не центр), а сдвижка шестёрки ближе к мячу создаёт неудобную ситуацию для обороны.

Рассмотрим на примере прессинга в 4-4-2. Когда следует пас крайнему защитнику, вингер сдвигается к нему, а ближний центральный полузащитник опекает 8 в зоне мяча. Смещение шестёрки в полуфланг тяжело контролировать. Как вариант, оно никем не читается и игрок свободно получает мяч. Как вариант, за 6 идёт дальний центральный полузащитник и оставляет дыру между линиями, куда можно перевести мяч. Как вариант, на 6 переключается нападающий — это заблокирует острый выход из-под прессинга, но допустит разворот владения через дом.

Похожим образом работает растягивание прессинга по глубине. Если снова анализировать начало атаки против 4-4-2, шестёрка изначально стоит в квадрате между четырьмя игроками центральной оси. Если проходит вертикальный пас через полуфланг, на восьмёрку или, например, инсайда в этой зоне, шестёрка становится открытой для паса и труднодоступной для прессинга из-за расположения. Нападающим придётся резко менять направление движения, а если на шестёрку выдвинется второй центральный полузащитник, появится свободная зона за его спиной.

Для растягивания прессинга по глубине важны структура владения и смелость центральных защитников с первым пасом под давлением. Для растягивания по ширине — глубокие позиции крайних защитников, такая же смелость в диагональных передачах и подвижная, устойчивая под прессингом шестёрка.

Помимо тактических недостатков Лавольпианы в контексте современного футбола, есть и один естественный — возможное отсутствие компактности в центре после потери или перехваченной передачи, когда начинается переход в оборону. Если центральные полузащитники держатся широко друг от друга или отрезаются при контрпрессинге, центр остаётся открытым, и у глубоко посаженной шестёрки нет явно выигрышного сценария. Если она выходит из линии на мяч, есть шанс отобрать мяч или хотя бы закрыть его, затормозив атаку, но между центральными защитниками, которые при начале атаки расставлялись широко, возникнет большое пространство. Его можно использовать открываниями из внешних зон под заброс или пас на ход. Если шестёрка остаётся в линии — скорее всего, она вместе с ЦЗ плассируется до штрафной, перекрывает створ, но даёт зайти с мячом в опасное пространство через центр. По этой же причине невыгодно выглядит ромб при начале атаки с шестёркой внизу. Эта проблема, например, проявлялась у «Зенита» с Вильмаром Барриосом.

Проблема решается использованием в тройке вместе с центральными защитниками игрока, чья позиция при обороне и переходе в оборону привязана к полуфлангу или флангу. Он будет достаточно близко к зоне, которую обычно контролирует, а расстояние между центральными защитниками с ним будет меньше, чем с шестёркой, раздвигающей их. А шестёрка будет контролировать центр при контрпрессинге и переходах в оборону. Это самая опасная зона, где обязательно нужен страхующий, и логично, что им должна быть именно шестёрка.

Лавольпиану легко трактовать неправильно — не как приём, меняющий направления передач и заполнение зон в атаке, а как способ получать и двигать мяч под меньшим давлением. Если приём никак не отрабатывается на тренировках, а игроки видят его и сами пытаются воспроизвести его в матчах, вся структура владения может страдать из-за неверной интерпретации:

— третий игрок может хаотично опускаться к центральным защитникам в различные зоны, без связи с остальными игроками — если он получает мяч, то вариантов продвижения мяча вперёд мало, меньше, чем в готовой структуре;

— может приходить слишком близко к защитнику с мячом, отнимать у него пространство для продвижения и нарушать расстояния в тройке;

— может опускаться за мячом в одну вертикальную зону и через серию передач с защитниками двигаться в другую — это только набивает статистику передач игрока, но не помогает продвигать мяч.

В каждом из вариантов полузащитник, который отходит вглубь за мячом, стремится получить мяч без давления, но не понимает, что делать с мячом после приёма. Его движение может вредить командной структуре и ухудшать численную ситуацию за первой линией прессинга — как вариант, с его смещением команда получает двух лишних полевых перед оборонительным блоком соперника, а не одного. Как вариант, он получит мяч, но останется без опций продвижения вперёд, потому что никто не заполнил зону, которую он сам покинул.

Понятно, что и раньше полузащитники могли опускаться глубоко за оборонительный блок соперника, чтобы свободно получить мяч. Но моя гипотеза заключается в том, что с развитием Лавольпианы таких игроков стало больше: они увидели приём, поняли, что при таком расположении могут чаще получать мяч и якобы вести игру, но не разобрались, зачем именно нужен приём. Такие смещения даже могут стать натуральным поведением игрока, которое создаст ложное впечатление, что он ведёт игру команды, потому что постоянно стягивается к мячу (хотя структура команды при этом страдает).

Такое поведение свойственно игрокам в командах, где чёткой структуры владения нет либо она вторична для отработки. Выходом в работе с таким игроком может стать либо создание структуры под его смещения, чтобы они приносили команде пользу, либо жёсткая привязка игрока к зоне, где он может получать мячи (но при таком варианте игрок может подумать, что его слишком зажимают в рамки, и утратить доверие к тренеру).

Пока прессинг остаётся доминирующей идеей в футболе, что в том числе усложняет использование Лавольпианы и похожих структур. Всё чаще можно встретить высокий прессинг в структуре 4-3-3 и создание ситуации 3в3, когда игрок команды, владеющей мячом, опускается третьим к центральным защитникам. Идея создания численного перевеса в начале атаки часто разбивается поставленным прессингом. Следовательно, новый виток развития футбола с доминирующей идеей владения мячом наступит, когда команды и тренеры, следующие идее, найдут новые эффективные варианты игры против прессинга. Следовательно, нужно искать новые идеи создания численного и/или динамического перевеса в начале атаки, или радикализировать их. Сейчас уже можно выделить несколько таких идей, которые могут помочь разбивать прессинг:

— Использование обоих крайних защитников в глубоких позициях, чтобы растягивать прессинг. Работает та же логика, что и с Лавольпианой: если соперник прессингует с тройкой игроков в первой линии, глубокие позиции крайних защитников могут создать 4в3 в начале атаки. После паса на фланг есть несколько вариантов, как разбить прессинг — вертикальным пасом, под смещение в полуфланг в недодачу восьмёрки или инсайда, через подстройку шестёрки в зону мяча,

— Использование всей четвёрки защитников ещё глубже, чтобы выманивать на себя прессинг и растягивать соперника по глубине,

— Использование вратаря на одной линии с центральными защитниками,

— Использование движения центрального игрока в тройке после паса на фланг. Он может, как подвижная шестёрка, подниматься из линии и создавать ситуации для комбинаций на третьего под прессингом. Такое уже можно эпизодически проследить, но в командах, использующих тройку ЦЗ: в «Лейпциге» движение даёт Упамекано, в «Ювентусе» — Бонуччи, в «Спартаке» (пусть и совсем эпизодически) — Жиго.

Более радикальной идеей может быть смешение подобных решений, где будут достигаться и численное, и динамическое преимущество. На мой взгляд, в первую очередь они должны быть завязаны вокруг вратарей, их эволюция в одиннадцатых полевых при владении неизбежно продолжится. Например, вратарь может замещать одного из центральных защитников в четвёрке, начинающей атаку, а ЦЗ, в чью позицию пришёл вратарь, будет смещаться к флангу (поднимая крайнего защитника) или в опорную зону (создавая там численный перевес). Или вратарь будет замещать центрального игрока в тройке при выходе из-под прессинга через фланг, чтобы этот игрок поднимался выше и вместе с шестёркой предлагал себя в центре. Или — а почему нет? — чтобы вратарь после отданного паса из линии сам приходил под ответный.

Эти идеи могут показаться абсурдными, это абсолютно нормальная реакция. Но давайте не забывать, что ещё 10 лет назад к вратарям не было серьёзных требований по игре ногами, а в 2015-м (сразу после пикового календарного года Мануэля Нойера) Рене Марич писал, что разыгрывающий вратарь — абсурдная идея, которая никогда не перетечёт в реальность. С тех пор в Бундеслиге возник феномен Юлиана Поллерсбека, идея с разыгрывающим вратарём доехала даже до настолько застойной лиги, как ФНЛ. Появился «Хольштайн» с клубной философией игры, где использование вратаря и центрального защитника при владении действительно близко к радикальным на уровне команд академии. Конечно, основной целью вратаря остаётся защита ворот, но чем дальше будет развиваться футбол, основанный на контроле мяча, тем больше полномочий вратари будут получать с мячом.