Изначально, когда мы уже понимали, что будем бороться за самые высокие места в ПФЛ, начали думать о будущем, искать усиление, учитывая наши ограниченные ресурсы. В комплектовании был такой посыл: сохранить костяк процентов на 60-70 и найти молодых игроков с амбициями, но у кого что-то не получалось в их командах.

С Артуром Галояном, например, я начал вести переговоры за два месяца до его перехода и долго его убеждал (а убеждать я умею). Сказал ему: «Ты где сейчас сидишь, в Вологде? Давай я приеду, все на карантине всё равно сидят». Убедил, что здесь он сможет раскрыть свой потенциал и, в отличие от «Торпедо», тут он будет лидером. Галоян хорошо исполняет стандарты, но в «Торпедо» терял одно из своих сильных качеств, и на той же позиции играл Рязанцев. Кроме того, в «Велесе» Артур начал играть ближе к атаке, чего не было в команде у Игнашевича. Если мы играли 3-4-1-2, он выходил под нападающим. Он – игрок, который может разогнать атаку передачей или завершить её.

Артур Галоян — один из лидеров «Велеса»

Артем Максименко – второй кандидат,  за которым я следил и которого хотел пригласить в команду. Знал его ещё с отличного сезона в дубле Тулы. Мы с ним общались перед сезоном ПФЛ 19/20, он даже готов был ехать к нам на контракт. Однако появился «Нижний Новгород», команда из ФНЛ, и Артем перешел туда.

Максименко понравился мне тем, что он разносторонний футболист: может и с фланга сыграть, и на острие атаки, играет с двух ног, с хорошим дриблингом на широком шаге. В итоге он оказался в аренде в «Зените-2», где провел странный сезон. Роберт Геннадьевич Евдокимов, наверное, больше консервативный тренер, которому нужны опытные готовые футболисты. Молодежь же играет у него за счет того, что есть лимит. Но это мое видение. У Максименко было мало игрового времени в «Нижнем Новгороде», мы снова вступили с ним в переговоры и наконец уговорили перейти в «Велес».

Мамаду Майга мы впервые посмотрели в зимних контрольных матчах и увидели, что у него есть потенциал и желание играть. Я даже хотел сразу взять его на зимние сборы в Турцию, но из-за проблем с паспортом поехать ему не удалось. Потом мы ждали, когда нормализуется ситуация с пандемией и станет понятно, в какой лиге мы окажемся. Когда сказали, что итоги сезона ПФЛ утверждаются, у нас появилось много организационных вопросов: до самого последнего момента мы находились в подвешенном состоянии из-за лицензирования. Переезд в Домодедово как раз был вызван тем, что там есть база, стадион и школа – все, что нужно для клуба, играющего в ФНЛ. В связи с этим приходилось разговаривать с игроками, в том числе и с Мамаду.

Общение непосредственно с самим игроком очень многое дает. Даже в большом клубе нормально, если главный тренер в момент перехода игрока звонит ему, разговаривает, рассказывает о своем футболе, о видении игры и склоняет выбор футболиста в нужную сторону. Мы же, когда собираем информацию об игроке, руководствуемся не только его футбольными качествами, но и человеческими. У тренера в таких вопросах должна быть определенная интуиция: при общении с игроком стоит задавать вопросы, по ответам на которые можно понять, как футболист себя видит.

Касательно меня, я обычно спрашиваю какие-то жизненные вещи, например, какие амбиции у игрока, насколько готов к новой команде, насколько его игра важна в командной структуре. Должно быть понимание, что футболист может расти только в команде.

Сейчас у нас три равноценных вратаря: Алексей Городовой, Павел Овчинников и Петр Косаревский. Мы не могли для себя понять, насколько Овчинников и Косаревский готовы играть на уровне ФНЛ. По вратарским моментам вопросов нет, они сильные футболисты, но по психологии были вопросы: «Могу ли я доверить им пост №1?». Без разницы, в какой мы лиге играем, но на старте команда должна чувствовать уверенность. Бывало и такое, что команда заваливала старт  и потом заваливала весь чемпионат в целом. Чтобы избежать подобной ошибки, мы хотели иметь одного опытного вратаря. Договорились с «Рубином» и взяли в аренду Городового, который задал настроение в команде и помог достойно стартовать в новой лиге. И ребята, глядя на него, подтянулись. Ни Косаревский, ни Овчинников не проиграли ни одной игры.

Сейчас за поиск игроков в нашем клубе отвечаем я и аналитик Игорь Климкин. Он в основном отслеживает цифры. Мы чаще всего смотрим игроков до 23 лет, которые играют в ПФЛ, в дубле или здесь, в ФНЛ. И если кто-то приглянулся, то я начинаю смотреть за ним и изучать сам. Всегда последнее слово должно оставаться за главным тренером, считаю, так должно быть в любом клубе.

Мы должны учитывать современные тенденции. Например, по статистике более 50% мячей забивается после стандартных положений, и мы не должны об этом забывать. ФНЛ – специфическая лига, в которой большой упор делается на стандарты. Нельзя выпустить всех наших «игровиков» ниже 180 см и бояться за любой стандарт. И когда мы делаем замены, нужно помнить о сохранении баланса. Я говорил об этом и после матча с «Текстильщиком», где Аппаев забил много мячей со стандартных положений.

Я ищу не только габаритных игроков. Важно сочетание технического оснащения, мобильности и ведения единоборств. Но в идеале вся центральная ось должна быть высокорослой. В моей картине – это 7 человек на поле ростом 180+ см. И важно свести голы со стандартов в наши ворота к нулю.

Мы ещё до начала сезона говорили об этом с командой. Для меня важно, чтобы каждый футболист в команде чувствовал свою причастность. Это создает правильный микроклимат. Когда кто-то играет, а кто-то смотрит со скамейки запасных – это неправильно. Нет смысла набирать большую группу игроков, если будут выходить всего 13-14 из них. Это создает нервозность в коллективе. Вы можете взять обойму,  но тогда возьмите под них совсем молодых ребят, которые будут на подходе. Вы посмотрите на них в тренировочном процессе, будете давать шанс, когда на поле все решено. Для меня  приоритет – создание микроклимата в раздевалке, когда каждый игрок чувствует себя причастным к команде.

Изучив календарь, мы поняли, что для того футбола, в который мы хотим играть, ­– он довольно интенсивный, с высоким прессингом – нужно делать правильную ротацию, чтобы игроки успевали восстановиться. Двух равноценных составов быть не может, но мы расписывали на три игры вперёд, кто, когда и с кем будет играть.

Допустим, мы готовимся к «тройнику» и «разбрасываем» игроков. Мы уже знаем, кто с кем будет играть, кто вместо кого будет выходить на замену, в зависимости от нашей тактики и стратегии на матч, а также от особенностей ведения игры соперника. Определяем, где нужны более техничные футболисты, чтобы вскрыть оборону, а где нам нужно играть больше в силовой манере. С учетом Кубка России у нас было по 8 игр в месяц. В таком ритме ротация необходима. Отмечу, что у нас ни одной мышечной травмы за этот период. Это говорит о том, что мы хорошо готовы, правильно восстанавливаем футболистов и при этом добиваемся результатов.

Если обратить внимание, некоторые игроки больше выходили в схемах с четырьмя защитниками, в то время как другие – в схеме с тремя защитниками. При тройке выходил определённый круг игроков – 11 + 3-4 замены. Глобально говоря, у нас было две команды под две разные структуры. Только по индивидуальным моментам, например,  травмам, болезням, дисквалификациям, могло что-то поменяться.

В плане тренировочного процесса «тройники» проходят так: сразу после первой игры та группа, которая не играла или сыграла меньше тайма, получает  равномерную нагрузку. На следующий день одна группа полностью восстанавливается, а другая, которая не играла, делает определенную работу к следующей игре.

В этих трёх- и четырёхдневных циклах есть одно тактическое занятие, которое проходит за 2 дня до игры. Получается, это основной наш день в «тройниках» (игра, восстановление и «тактический день»), потом предыгровая тренировка и сама игра. Одна команда уже знает состав, отрабатывает взаимодействия с учётом моментов, проанализированных у соперника. Пока тот состав, который играл, восстанавливается, нагружать физически их нельзя, но промоделировать игровые ситуации – можно. Например, мы видим, что соперник часто пропускает передачи за спину защитникам, берем на вооружение и отрабатываем. Или понимаем, что нужно атаковать через определенные зоны на фланге и это все моделируем.

Двусторонки в привычном понимании мы не проводили. Только игры 2 по 5 на предыгровой тренировке. Времени нет. Не до игр было, футболистов надо было восстановить, подготовить под определенного соперника тактику, и вперёд.

На тактических тренировках мы моделируем «наш» состав и команду соперника. Мы анализируем, как команда вводит мяч от ворот, ауты – все разбираем до мелочей. Но все схемы примерно одинаково работают. Если команда играет 4-2-3-1, а через пару туров ты играешь против этой схемы, то всегда есть небольшие нюансы, но, например, открывания под мяч будут плюс-минус одинаковые. Я говорил ребятам, что поначалу будет много тактики. Потом мы её убираем и переходим чисто в видеоформат, где показываем нюансы. Через 2-3 матча мы могли играть против приблизительно такой же структуры, тогда показывали ту игру, которую уже прорабатывали.

Тактики на поле становилось всё меньше после 10-12 туров. Костяк команды уже знал нюансы схемы 4-3-3. Когда мы вышли в ФНЛ, я понимал, что где-то придётся играть в 3 центральных защитника, и мы начали внедрять эту схему. В первый раз мы такую схему использовали против «Крыльев Советов», у нас перед этой игрой был хороший недельный микроцикл. Смогли хорошо подготовиться, разобраться детально. И сложилось всё удачно.

В прошлом году, когда объявили карантин и было понимание, что мы занимаем промежуточное первое место, я начал изучать команды ФНЛ. И процентов 70 команд играли одинаково. ФНЛ мне казалась «болотцем», где всё решает один рикошет, один стандарт или удачное действие одного игрока. Но команды друг друга не переигрывают. Идёт вязкая сдержанная игра. Я понимал, что мы не затеряемся в такой лиге. Этот сезон – другой. ФНЛ стала более разносторонней, вариативной и интересной лигой с точки зрения качества матчей и подбора тактик. Добавились интересные команды – мы, «Алания», «Волгарь».

Алексей Баев против защитников «Алании»

С другой стороны, меня удивляет «Спартак-2». Когда одна команда закрывается и отказывается от футбола, очень редко отвечает атакой на атаку, расти становится гораздо сложнее. Для сравнения, когда мы играли с «Краснодаром-2», игра была на встречных курсах, с обилием моментов, со скандалами, с пенальти – футбол, который мы так любим. Мы не выиграли, сыграли 2:2, но было удовлетворение от игры, и после матча я зашёл в раздевалку и сказал: «Класс, вот такой футбол нужен!». Так игроки будут быстрее расти.

В лиге много прагматичных тренеров: Побегалов, Газзаев, был Уткульбаев в «Нефтехимике». Они всё время играют консервативно, но это тоже тактика, которая даёт результат. Всё время идёт противоборство атаки и обороны.

Как правило, на всех давит результат. На нас он тоже давит. Поначалу нас никто не воспринимал всерьёз, но теперь к нам относятся совсем по-другому, и мы сами уже хотим чего-то большего. По ходу сезона всё меняется. Стабильность определённая должна быть, но я – сторонник изменений, и считаю, что команда всегда должна быть живая.

Мы хотим играть от себя даже с сильным соперником. Да, может не получиться, как с «Торпедо» в первом матче или с «Нижним Новгородом». Но мы хотим играть в футбол, где всё зависит от нас. Когда ты сидишь в обороне, ждёшь одного момента и отбиваешься – я этот футбол не понимаю. И смотреть такой футбол тоже очень тяжело.

Мысль, что Артем Максименко раскрылся в «Велесе» из-за меньшего психологического давления – верная. Мы доверяем игрокам. Все ошибаются. Иногда, когда я проигрываю матчи, так и говорю: «Я тоже совершаю ошибки, точно так же, как и вы. Кто меньше ошибается, тот и наверху».

Главная звезда «Велеса» — Артем Максименко и главная звезда ФНЛ — Дмитрий Комбаров

Я регулярно разговариваю с игроками. С тем же Максименко мы сегодня (в день записи интервью – ред.) общались на разные темы. Я заинтересован в том, чтобы он остался, но у него есть предложения из РПЛ. Он относится ко мне, как к старшему товарищу, говорит: «Борисыч, ты мне как старший товарищ скажи: что лучше?» Возможно, в этом вопросе мне немного проще, я молодой тренер и могу быть с игроками на одной волне. Любой человек хочет, чтобы с ним разговаривали. У нас есть такой же <как Максименко> Саид Алиев, который требует внимания. Тренеру важно общаться со своими футболистами, узнавать, как дела, интересоваться их бытом.

Алексей Баев – классный парень. В прошлом сезоне ПФЛ он бы забил еще больше, если бы не получал травмы. Мы совместно искали варианты, как решить эти его проблемы. Рассматривали возможность игры по одному тайму и другие опции. В итоге я нашёл статью о том, что многие спортсмены отказываются от красного мяса и переходят на разного рода веганство. Переслал эту статью и ему, и в нашу общую группу. Там говорилось, что при отказе от красного мяса мышцы становятся более эластичными. Алексей решил попробовать. Поначалу ему было тяжело, но с тех пор у него ни одной мышечной травмы.

Что касается забитых мячей. Мы на него все стандарты разыгрывали, планировали и пенальти отдать ему, но хорошо, что в итоге у него получилось забить с игры. Надеюсь, что во второй части сезона у него с голами будет лучше. Желание и самоотдача, с которыми он работает, заслуживают уважения. Алексей – очень полезный игрок во всех отношениях, в первую очередь в игре без мяча. Мы его ставим в состав, потому что он своей активностью разрушает игру соперника в начальной стадии, создает ситуации для отборов, когда защитник соперника находится под давлением. Ни один из наших игроков не сможет дать нам такой же объем действий.

Если мне нравится какая-то статья, видео, разбор или информация, которая накладывается на предстоящий матч, то я отправляю это в общую группу и потом просто для себя проверяю. Спрашиваю у кого-нибудь: «Смотрел?». Иногда мы смотрим какие-то общие нарезки, предлагаем игрокам подумать самим над увиденными ситуациями, обмениваемся мнениями.

Я сам понимаю, кто смотрит, а кто – нет. Я им говорю: «Это вы делаете исключительно для себя. Если у вас есть кругозор, понимаете какие-то тактические детали, вам же лучше, от этого будете развиваться. Поле ты не обманешь. Футбол – такая штука, все всё видят, поэтому если ты дерево, то ты им останешься, а если понимаешь, прибавляешь, то это также заметят и оценят». Моя задача – вовлечь их в этот процесс, чтобы они сами развивались, прежде всего.

Иногда в команду приходят такие футболисты, которым начинаешь что-то рассказывать, а они смотрят на тебя с открытым ртом. К этому моменту эти ребята уже поиграли не у одного тренера. Сам собой возникает вопрос: «Что они там делали?» А потом общаешься с игроком, спрашиваешь: «А как у вас было?» В ответ: «Состав назвали и вперёд». Есть же тренеры-мотиваторы, которые особо не углубляются в детали. С игроками нужно вести диалог, чтоб они сами думали, сами анализировали. Все ситуации, которые мы смотрим, попадаются им на поле.

Иногда я специально менял тактику на установке перед матчем. Это раздражает. Вы неделю готовитесь к игре, смотрите теорию, но внутри понимаешь, когда видишь игроков в раздевалке или перед выездом, что что-то надо изменить. Команда должна постоянно находиться в стрессе. Бывало такое, что я заходил к команде и говорил: «Так, я ночью подумал: всё, что мы готовили, убираем». 15 минут и показываю новую установку – глаза огромные. Сразу вызывает раздражение. Это происходит нечасто, просто надо чувствовать, когда так надо завести команду.

Такая встряска могла выпадать и на ключевые матчи. Например, с «Долгопрудным» мы боролись за выход в ФНЛ. Я видел, что на предыгровой тренировке все игроки спокойные – всё знают, всё понятно. За 45 минут до игры зашёл в раздевалку и всё изменил – паника, стресс. Но зато вышли и как побежали вперёд. К 20-й минуте мы вели 2:0.

Как таковой тренировочной деятельности в этот период не было, мы больше восстанавливались. Под конец года накопилась усталость не только физическая, но и эмоциональная. В связи с этим приходилось менять тренировки на другие виды спорта – баскетбол, гандбол. Всё, что угодно, чтобы вернуться к эмоциям. Это первый момент.

Второе. Есть матчи, в течение которых складывается впечатление, что игроки просто бегают туда-сюда, а бывает, что чисто тактически игра похожа на борьбу. Взять игру с «Торпедо» – там и результат давит, и поле не позволяет. Психология берет верх.

Физически команда весь отрезок прошла ровно, об этом говорят и данные. Я очень плотно общаюсь с Калининым, который возглавляет методический отдел РФС, по всем нюансам, в том числе и по вопросам физической подготовки. Проблем у команды не увидел, где бы нас сильно перебегали или передавили. Скорее, наоборот, за счет того, что мы были готовы хорошо, в тех матчах, где соперник был квалифицированный, мы поддерживали темп, дожимали соперников, не давали им развернуться.

Бывали тактические моменты, спады или выпадал кто-то индивидуально. Не зря говорят, что если 1-2 игрока выпадает, еще можно держаться, а если 3-4, то команды уже нет. Бывало, что мы где-то не угадывали, и кто-то отдельно не попадал в игру, но в целом у нас не было никаких психоэмоциональных и физических ям.

Установка на игру длится две минуты, потому что в процессе подготовки к матчу уже всё рассказано. Установка даётся уже в раздевалке, когда я получаю состав – если вижу какие-то изменения, или, наоборот, хочу на чём-то акцентировать внимание. Остальное перед выходом на поле – пару слов и вперед. А анализ идёт в процессе работы.

Я считаю, что вся тактика должна быть на поле. В раздевалке речь идет о настрое, мотивации, всё остальное – на поле. А двигать фишки перед игрой и показывать, кто куда бежит – это неправильно, от этого надо уходить. Футболисты заряжены и уже хотят выйти на игру, а ты их опять во всё это погружаешь, хотя и так их готовил, тренируя эти эпизоды на поле.

Как работаем в перерыве? Иногда матом! (смеётся) В перерыве всё зависит от течения матча: нужно ли вносить коррективы, как-то встряхнуть или успокоить команду. Это тонкая работа, тут есть нюансы. Мне бы хотелось, чтобы у меня всё было с видео, как сейчас это в современных командах РПЛ, где есть люди, которые уже нарезали какие-то эпизоды, которые нужно показать и обсудить. Это хорошо, но у нас этого нет.

Первые минут пять я не трогаю игроков, они сами остывают. Потом захожу, вношу коррективы, указываю на какие-то моменты, иногда прошу помощника поговорить с отдельными футболистами.

Я не люблю такие приколы: тренер по обороне, тренер по атаке – этого вообще не понимаю. В идеале всё так: главный тренер, два ассистента, один из которых должен быть глубоко погружен в главную команду, а другой – в молодёжный состав, предоставляя информацию оттуда и обеспечивая связь между командами. Также должен быть тренер-аналитик, тренер по физической подготовке, тренер вратарей. Этого достаточно. Тренер-аналитик, в моём понимании, во время тренировки сидеть в кабинете не должен.

В идеале все эти тренеры должны обсуждать игру, у всех должно быть своё мнение, каждый должен высказать его. Если даже мнение идёт вразрез общему – это нормально. Я не хочу иметь в своем штабе помощников, которые будут только говорить, что я молодец. Я хочу работать с людьми, которые думают в одном направлении, но при этом имеют своё мнение, которое не боятся высказать – в этом будет рождаться истина.

***

Вторая часть интервью со Стукаловым, более практическая, станет первым материалом «Контрпресса» в 2021 году. Вас ждут:

— Подробный рассказ о футболе «Велеса» и о подготовке к сопернику на примере из текущего сезона ФНЛ;

— Как «Велес» пришёл к использованию вратаря-плеймейкера и в чём главная идея;

— Воспоминание совета от Курбана Бердыева: как надо изучить команду, чтобы знать о ней всё;

— Почему тренерский штаб «Велеса» показывал игрокам нарезки «Аталанты» в начале сезона и почему перестал по ходу сезона.

Авторы интервью: Алексей Черняк, Сергей Титов
Также помогали в подготовке интервью: Михаил Громов, Владислав Поклоннов

Телеграм-канал Алексея Черняка об ФНЛ