Базовый принцип владения мячом – использовать пространство, если оно есть, а если нет, то растянуть структуру соперника, чтобы создать пространство. Это явно один из главных принципов футбола Абаскаля, и «Спартак» добился большого и быстрого прогресса в его воплощении, особенно если сравнивать с командами предыдущих сезонов: красно-белые уже приучили, что с трудом вскрывают низкие блоки и наиболее эффективны, когда соперник даёт атаковать на большом пространстве. Игроки научились движением в группах растягивать пространство в любых зонах, и это помогает не только использовать численное преимущество на участке поля, где находится мяч, но и освобождать партнёра от давления в высокой плотности, создавать позиционное преимущество во владении.

Пожалуй, главный шаблон, где этот принцип реализуется (и по частоте использования, и по выгоде) – растянуть соперника по ширине, чтобы создать пространство внутри поля. У игрока, владеющего мячом в широкой позиции, есть два первоначальных адресата с движением в разных направлениях. Один игрок двигается вперёд и в ширину, чтобы утянуть за собой полузащитника или сковать крайнего защитника соперника. Второй – открывается в недодачу в полуфланг. Иногда в полуфланг может предлагаться игрок из центра: опорный или дальняя восьмёрка.

«Спартак» использует этот шаблон во всех фазах атаки. В билд-апе – чтобы создать пространство в правом полуфланге под движение в недодачу Соболева, способного не только сохранить мяч, но и быстро развернуть игру на дальний фланг. В средней и финальной трети – чтобы растянуть полуфланг и создать пространство для проникающей передачи. Или же между линиями, чтобы затем отдать проникающую.

Похожий шаблон используется, чтобы создать пространство в перегруженном полуфланге Промесу. Там «Спартак» растягивает в первую очередь глубину – обычно вместе с движением Квинси в недодачу следует движение партнёра вперёд к защитнику или ему за спину. В этом шаблоне полезен Игнатов – оказывается и в роли создающего пространство Промесу, и в роли получающего мяч между линий за счёт партнёра.

В начале атаки «Спартак» использует пространство различными вариантами правильной командной геометрии – игроки хорошо распознают зоны, где нужно подстроиться и обеспечить выход из-под прессинга. При розыгрышах от ворот команда расставляется очень широко, а крайние защитники отскакивают в очень низкие позиции. Так они и создают удобную опцию для центральных защитников, получающих первый пас от вратаря, и растягивают структуру соперника при подъёме в прессинг, создавая пространство внутри. Когда соперник прессингует тройкой игроков в первой линии, за линией в полупространство между прессингующими отскакивает одна из восьмёрок или Промес, формируя численный перевес 4в3 – особенно часто это было в первых матчах сезона.

В таких моментах игроки «Спартака» распознают, как правильно расположиться в пространстве под мяч. Независимо от количества соперников вокруг, главная задача – подстроиться на движении чётко между ними, в первую очередь по горизонтали, чтобы перехватить передачу было очень сложно. У менее компактных и организованных команд это создаёт цепную реакцию: если после такой подстройки один из игроков, находящихся близко к мячу, выбрасывается на мяч, а не плассируется, то открывает новое пространство за своей спиной.

Распознавание подобных моментов – больше вырабатываемая привычка, чем конкретные геометрические шаблоны. Это особенно заметно на примере Руслана Литвинова, когда он играет центрального защитника: даже из позиции ЦЗ он регулярно подстраивается вперёд под мяч за первой линией обороны, как опорный. Против «Крыльев» Литвинов вообще выдал серию эпизодов, когда с позиции центрального защитника поднимался в опорную зону на чужой половине и получал мяч в полупространстве. А в его позицию садился Умяров, создавая баланс структуры на случай потери.

Мы уже упомянули, что главная цель «Спартака» Абаскаля в атаке – создать преимущество на фланге, численное, позиционное или динамическое. Развитие этих ситуаций разнообразно, но цель не меняется, и вокруг фланговых атак сильно завязаны и решения Гильермо по составу, и шаблоны, и роли игроков. Для Абаскаля явно важно, чтобы команда чувствовала, когда надо разворачивать игру на фланг, когда быстро переводить на дальний фланг, когда перегружать фланг. В словах Абаскаля между строк можно прочитать, что именно здесь главная причина выбора Умярова как основного опорного в 4-4-2 ромб – из тех, кто может закрыть позицию, он наиболее подходит под роль игрока-метронома, разворачивающего владение.

При разворотах игрок, принимающий мяч на фланге, получает поддержку – или в ширине уже есть партнёр под развитие атаки, или туда следует забегание под пас вперёд. Забегания после разворотов тоже не однообразны, «Спартак» использует как overlap-открывания (то есть рывки под пас на ход по флангу), так и underlap-включения (то есть забегания за спиной крайнего защитника в карман между ним и центральным). Underlap-открывание создаёт опасность, даже если вбегающий игрок не получает мяч – так как крайний защитник соперника в подобных ситуациях обычно занят игроком с мячом, на вбегающего переключается центральный защитник, и зона створа становится менее защищённой против передачи с фланга в штрафную. Можно выделить тенденцию, что восьмёрки «Спартака» при разворотах более склонны к overlap-включениям, в первую очередь Зобнин, тогда как крайние защитники и игроки атакующей группы – к underlap-открываниям.

Шаблон следующего уровня сложности – вскрытие фланга с игрой внутрь на третьего. Пока один игрок вбегает во фланг или полуфланг под проникающую передачу в зону между защитниками, его партнёр подстраивается внутри под игру на третьего под себя (и часто этот игрок делает движение внутрь поля, а не изначально располагается в центре, при перегрузах фланга такие включения особенно заметны). Этот шаблон прорисовался уже в матче за Суперкубок, но тогда Зобнин и Игнатов не разобрались, кто делает первое забегание в карман между защитниками. Обороняться против такого шаблона сложно из-за специфики передач под себя – защитник, встречающий игрока с мячом на фланге, если и пытается перекрыть линию паса, то в первую очередь линию прострела, а не передачи под себя.

Есть и эпизоды в финальной трети, где «Спартак» стягивается на фланг и стягивает соперников из центра во фланг, чтобы растянуть пространство между линий. Механика та же, что описана в первой части текста – движение одного игрока во фланг или к воротам создаёт пространство, в которое отклеивается или вбегает партнёр. На видео ниже примеры с созданием пространства между линий на разных стадиях атаки, и в средней трети, и в чужой.

Ещё из шаблонов выделяются диагонали на дальнего крайнего защитника в высокой позиции – особенно полезные, когда соперник обороняется глубоко и справляется с перегрузами одного фланга. В первом тайме дерби с «Динамо» был момент, когда Хлусевич долго открывался высоко по ширине на дальнем фланге, но сначала Умяров вернул мяч в перегруженный фланг, а затем Денисов потащил мяч внутрь на ведении, и оба действия вызвали очень эмоциональную реакцию Абаскаля, тоже просившего перевод на дальний край (хотя Абаскаль по поведению у поля не из тех тренеров, которые подсказывают игрокам каждое решение на поле).

Игроки «Спартака» прогрессируют в распознавании подобных эпизодов, и здесь для команды ценна пара центральных защитников Джикия-Литвинов. Они не так заточены под диагональ, как, например, Магнуссон на Фернандеса в ЦСКА предыдущих сезонов, и делают переводы по 2-3 раза за матч, но и такой объём делает владение более разнообразным. Мини-тенденция последних матчей – крайние защитники после приёма диагонали тоже тащат мяч внутрь поля или пасуют внутрь поля, пользуясь недостаточной компактностью при перестроении соперника по мячу.

Логичный эффект фланговой игры – акцент в завершении на подачах и насыщении штрафной. «Спартак» не просто с отрывом лидирует по количеству точных навесов в РПЛ (81), точность подач красно-белых сейчас – 36% – с огромным запасом лучшая в лиге с сезона-2013/14, когда Opta начала считать статистику чемпионата. За этот срок даже отметку в 30% перебили лишь однажды (тоже «Спартак» в сезоне-2017/18 с 31,1% точных кроссов). Да, частично в этом виновато общее снижение качества игры в защите: косвенный признак – в текущем сезоне более 30% точных подач делает больше команд, чем за предыдущие 9 сезонов вместе взятых («Спартак» и «Сочи»). Да, данные могут просесть на длинной дистанции. Но конкретно сейчас эффективность подач – впечатляющая.

Причины – насыщение штрафной и динамика атак с подачами. Штрафную соперника часто заполняют 3 и даже 4 игрока, дающие разнообразную угрозу. Мартинс Перейра до травмы атаковал дальнюю штангу, причём больше нацеливаясь не на удар, а на скидку в центр. Николсон ловит моменты, где нужно встретиться с мячом с набегания вперёд – с движением на ближнюю или прямым ускорением к воротам, сминая защитника. Сразу несколько игроков вбегают в штрафную из глубины, пытаясь выиграть эпизод в динамике. Особенно опасен Соболев, потому что даёт разнообразную угрозу – может зацепиться за летящий мяч спиной к воротам и оставить партнёру, может сохранить себе под удар с разворота, может отклеиться от защитника в слепую зону за его спиной, в пространство между защитниками.

Есть индивидуальные тенденции и во фланговой игре, недостаточно раскрытые или вообще неизвестные до приезда Абаскаля. Зобнин, когда получает пространство для ведения, много смещается в центр на ведении с ударом или под комбинацию с выходом на ударную позицию. Мартинс Перейра не был особо вовлечён в игру с мячом, но при атаках дальним флангом давал ширину и заполнял дальнюю штангу. Пруцев в последних матчах в ситуациях, когда не вовлечён в розыгрыш мяча в глубине, периодически делает открывания во фланг за спину крайнему защитнику (хотя здесь по эффективности пока есть вопросы).

И вот ещё один простой момент в контексте индивидуального развития:

Общий элемент в видео – улучшение позиций игроками «Спартака» резкой подстройкой внутрь, при которой они оказываются ближе к воротам, чем опекающие их защитники. Здесь нет ничего сверхъестественного. Упражнения, тренирующие такую подготовку позиции, есть у очень многих тренеров в нагрузочный день – только там атакующий игрок обычно отклеивается от манекена, а не от защитника. Но такие простые вещи как раз и обогащают модель игры, тем более что она одобряет игру с фланга внутрь поля, а значит, и подобную подстройку.

Дискуссия вокруг слов Абаскаля о том, что команда должна быть хамелеоном, и несоответствие между тезисом и игрой «Спартака» кажутся мне немного надуманными и, пожалуй, идут от слишком радикального понимания идеи «команды-хамелеона». Команда может меняться под каждого соперника и подстраивать под него метод ведения игры (встречать всегда высоко или в среднем блоке, много атаковать позиционно или больше ловить на быстрых атаках), но принципы игры должны сохраняться и реализовываться при любом сценарии. «Спартак» Абаскаля подходит под это описание. Даже в матчах, где красно-белые отдавали территорию больше обычного, на отрезках владения проявлялись те же принципы и разыгрывались те же шаблоны, что и на длинной дистанции. Решения Абаскаля по составу и расстановке направлены на то, чтобы разместить игроков в придуманных ролях максимально гармонично в зависимости от соперника, потенциально ключевых зон игры, доступности состава.

Когда Соболев выходит против «Локомотива» номинально правым нападающим в 4-3-3, а игроки говорят, что он выполнял стандартные задачи, это говорит лишь о том, что в «Спартаке» акцент ставится на тактических ролях, а не на позициях. В начале атаки Соболев точно так же помогал открываниями в недодачу в правый фланг и полуфланг, как и в других матчах, в развитии при перегрузе слева – точно так же прятался на дальней штанге за спинами защитников под подачи. В ряде эпизодов Соболев взаимодействовал с Николсоном, как обычно играют в паре нападающих – двигался в недодачу и пытался вытянуть защитника, тогда как Шамар открывался за спину под проникающую передачу. Иногда привязка Соболева к правому флангу при владении была сильнее, чем обычно, но не настолько, чтобы говорить о новой роли.

Разнообразные тактические роли помогают Абаскалю управлять игровой моделью заменами, переставлять в ней приоритеты. Уже классический пример, подтверждённый тренером – выбор между Умяровым и Литвиновым в опорной зоне: Абаскаль объяснял, что Литвинов как шестёрка более вертикален в продвижении мяча и может опасно включаться с ударом из зоны радиуса штрафной. Тогда как Умяров – более горизонтальный игрок, склонный к более коротким передачам, поперечным разворотам, диагоналям с небольшим продвижением.

Так Абаскаль управляет и ролями крайних защитников. Хлусевич стал основным левым защитником частично из-за травмы Рыбуса, а на фоне Классена он быстрее на длинных дистанциях и агрессивнее в единоборствах, но даже если это были главные мотивы выбора, Хлусевич даёт дополнительный инструмент – игру внутрь в развитии атаки. По ходу сезона он не только стал чаще пасовать внутрь поля, но и включаться внутрь после отданного паса, предлагаться внутри под стенку. Теперь Хлусевич выглядит более разнообразным игроком, чем Рыбус, по вкладу в атаку. Денисов справа тоже много играет внутрь поля и может входить внутрь на ведении (хотя под высоким давлением в начале атаки он достаточно перестраховывается или играет неточно). Есть и опыт использования на разных флангах крайних защитников с «неродной» ногой – Хлусевича слева, Классена справа – в концовке матча с «Ростовом» и против «Зенита», с акцентом на подачи, закрученные к воротам.

Управление Абаскаля на командном уровне рассчитано на то же самое – чуть менять структуру игры и давать игровой модели новые качества с помощью свежих игроков, но сохранять общее направление игры и принципы.

Простое системное решение Абаскаля под игру против низких блоков – перестроение атакующей группы под перегруз передней линии в чужой трети. Против четвёрки защитников поднимается пятый игрок, против пятёрки – шестой, и для обороны это всегда трудный сценарий. Защита или пытается отбиваться изначальным числом и не растягиваться (а «Спартак» может растянуть длинным переводом или перегрузить дальнюю штангу под подачу), или отдаёт территорию, опуская дополнительного игрока на помощь защитникам или откатываясь всей верхней группой ближе к защитникам. Даже если реализовывать численный перевес на передней линии не получается, «Спартак» прижимает соперника ещё глубже к воротам – и необходимостью как-то противостоять перегрузу, и подъёмом нижних игроков ещё выше.

Пример, как это решение прижимает соперника – матч в Нижнем Новгороде (есть ещё пример, но давайте о нём не будем, ладно?). После перерыва «Спартак» чуть изменился структурно, но если смещение Промеса в более узкую позицию было замечено в медиа, то смещение Зобнина в более высокую позицию в левом полуфланге осталось без внимания. Из-за того, что сразу четыре игрока оказывались в узких высоких позициях, «НН» садился по ним низкой пятёркой защитников, и больше пространства для продвижения мяча получили игроки в широких позициях. Решение не дало прямой выгоды, но дало косвенную – «Спартак» по сравнению с первым таймом стал больше заходить с флангов внутрь между линиями и усложнил нижегородцам оборону.

Другая тактическая история о влиянии Абаскаля на дистанции – постепенный прогресс в балансе структуры при потерях мяча. В первых матчах, до травмы Мартинса Перейры, «Спартак» регулярно оказывался очень раскрытым из-за одновременных широких позиций восьмёрок на обоих флангах, а крайние защитники при этом тоже часто оставались достаточно широко (только Денисов акцентированно двигался в более узкую позицию при атаках дальним флангом). Из-за этого возникали моменты, когда пространство внутри поля после потери было слишком широким и раскрытым, и шестёрка покрывала его в одиночку.

Начиная с матча против «Ростова» красно-белые стали лучше реагировать на потери – восьмёрка или крайний защитник по ситуации чаще оказывались в чуть более узкой и глубокой позиции, на меньшем пространстве от опорного, чем раньше. Кроме того, расположение помогало создавать чуть больше пространства в ширине для игрока в более глубокой позиции – так, например, Денисов рывками в зону крайнего защитника соперника часто освобождал место Пруцеву. Против «Крыльев» красно-белые допустили ряд моментов из переходов, но уже другого свойства, не из-за растянутой структуры в первые секунды после потери мяча.

**

Параллельно игровая модель «Спартака» обогащается, а глубина состава – беднеет из-за травм. В процессе подготовки текста стало известно, что Абаскаль из-за травмы потерял Наиля Умярова, а это значит, что в дерби против ЦСКА мы снова увидим немного скорректированный футбол «Спартака»: с более вертикальным продвижением мяча, с более рискованной игрой между линий. Но можно утверждать точно, что в дерби Абаскаль не откажется от принципов, на которых строит игру на длинной дистанции. Даже в матчах против «Сочи» (где красно-белые довольно явно отдавали мяч) и «Зенита» в чемпионате (где у «Спартака» были проблемы на обеих сторонах поля) команда пыталась использовать те же принципы и шаблоны в атаке, что и в стандартном игровом рисунке с большим процентом владения.