Мы говорим не «принципы игры», а «концепции». Обычно тренеры говорят: «Мы играем в атакующий футбол», но это просто фраза. У нас концепция расписана в больших объёмах – буквально каждое действие игроков обороны, атаки, принципы ведения игры. Расписаны памятки всем футболистам.

Мы называем нашу концепцию «Правильный и быстрый футбол». Что такое «правильный футбол»? Первичная суть игры в футбол – в забивании голов, поэтому наша задача – быстро принять решение, чтобы в игровых ситуациях индивидуальная группа игроков и команда в целом быстро и точно принимали решения, чтобы забить гол. Правильный футбол – это быстрый футбол, предвосхищение, интеллект. Это не просто абсолютная скорость или быстрота футболиста, физическая работоспособность. Это вообще быстрота игры: включается и мышление, и оценка ситуации, и выбор решения на поле, и в том числе физические качества.

Я никогда не отступаю от концепции, во всех командах проповедую один и тот же стиль. Доминантный, атакующий, с забиванием голов, но в то же время «правильный», то есть с работой всей команды и в обороне, и в атаке. Наша задача – обороняться, чтобы атаковать.

Нашу любимую тактику мы придумали в «Краснодаре», но не успели там наработать. Совершенствовать начал я её в Донецке и в «Анжи». Называется она 2-3-3-2 или «круглый мяч». То есть «круглый мяч» должен перекатываться по всему полю. Два центральных защитника, два чуть-чуть суженных латераля, один опорный хавбек, три инсайда (правый, левый, центральный) – инсайды именно, так правильнее, не вингеры, первый нападающий и номер 10 в оттяжке этого нападающего. Игроки располагаются недалеко друг от друга, комбинируют в треугольниках, атакуют по четырём зонам. Зоны эти нарисованы у нас на поле. Четыре зоны поделены по штрафной площади на всё поле по длине, по 10 метров. И мы должны разыгрывать мяч в этих зонках. Если где-то сумели создать ситуацию 3в2 ‒ разыграли. Если скучились все эти четыре зоны ‒ значит, включается латеральный игрок по флангу, и идёт доставка, и мы уже все близко к штрафной туда врываемся.

Один из принципов игры, чтобы расшатать позиционную оборону, который мы придумали сами, самый главный ‒ это изматывание соперника. Чтобы соперник устал от давления, чтобы соперник устал бегать без мяча. И тогда где-то минуте к 25-й соперник как рыба, которая выплеснулась из воды на сушу, задыхается. Это наша задача ‒ изматывать, и тогда у нас будет хорошая позиционная атака, тогда появится пространство. Ну и сочетание прессинга с владением мячом позволяет соперника прихватить и не отпускать. Но для этого нужен великолепный уровень готовности.

Нет футбола оборонительного или атакующего. Есть футбол, позволяющий забивать по закономерностям больше голов. Любая команда должна обороняться. Для чего? Чтобы отобрать мяч. Но в какой зоне отбирать мяч? По статистике (и мы этим занимаемся), чем выше отбираешь мяч, тем больше вероятность гола. Бежать до штрафной 30 метров или 60? Поэтому такая геометрическая закономерность игры в футбол должна просчитываться. Ты должен так игру выстраивать, чтобы забивать голы. А обороняться надо всегда. Поэтому такого разделения на атакующий или оборонительный футбол нет. Футбол простой: забей три, а ноль пропусти.

Я учу футболистов выбирать правильные решения на поле. Когда придержать, когда пойти в «расшатывание» (то есть сыграть поперёк поля), когда включиться в зону, когда прессинговать высоко, или остаться в позиции и ждать «капкана», или когда «клещи» делать (то есть встречать двумя игроками с двух сторон одного, владеющего мячом). Я этому всему учу, а они уже выбирают на поле сами.

С первой секунды надо максимально изматывать и держать уровень интенсивности прессинга в части прогибов в той или иной зоне. Мы составляли для игроков памятку «Тактика команды до и после забитого гола», где сказано: для достижения победы в игре важно не только забить гол первыми, но и забить его в первой половине первого тайма. Команды, забивающие первыми, примерно в 90% случаев не проигрывают. И первый гол в игре более значим, если он забит в первые 55 минут. Борис Чирва считал тысячу матчей Лиги Чемпионов и ведущих первенств мира и просто это высчитал. Значит, что надо делать? Тренировать, раз такая закономерность есть, правильно? Это же лучше для меня, чем ждать 90 минут? Раз в футболе такая закономерность, то я уже, по крайней мере, не проиграю с большой вероятностью или выиграю, если забью первый гол. Конечно, нужно к этому стремиться.

Вот второй момент. После забитого гола в течение 8-10 минут необходимо приложить максимум усилий для того, чтобы забить второй гол. Пропустив гол, команда соперника в течение этого времени находится в состоянии сильного психологического стресса. И пока, как в нокдауне, игрок в состоянии грогги находится, как боксёр, ‒ надо добить его. И не стараться сохранять результат, а, наоборот, сразу давить, чтобы второй мяч забивать.

Должна быть чёткая закономерность игры в футбол. Где, в какой зоне подборов должно быть больше, чтобы забивать голы. При гегенпрессинге (то есть четырёхсекундном), при просто высоком прессинге, при отходе «прогибов». Прессинг ‒ это давление на мяч, не важно в какой зоне, он везде прессинг. Есть три категории игроков, участвующих в прессинге: первая категория ‒ игрок, атакующий владеющего мячом соперника; вторая категория ‒ игроки, которые держат ближних игроков к этому игроку с мячом; третья категория ‒ игроки, которые смещаются в зонах, страхуют в случае, если эти первые две категории не отобрали. И вот так выстраиваешь игру для того, чтобы эти три категории были чётко расставлены.

Что такое «прогибы» в нашей терминологии? Ну как человек наклоняется: ниже, чуть выше, чуть ниже, опять выше, ниже, так и мы назвали ‒ «прогиб». Это система «прогибов» в плане прессинга. Система прогибов (мы делим поле на четыре зоны не вертикально, а поперёк поля) ‒ высокий прессинг, где штрафная площадь; чуть ниже, с направлением прессинга; потом система «капканов» и «прогиб» в своей штрафной. Мы должны, попав, допустим, в зону «капканов» 30-метровую, постараться отобрать мяч, туда уйти в атаку и остаться там для высокого прессинга в той зоне «прогиба» уже, в высокой зоне «прогиба».

У нас нет знаков для начала командного прессинга. У нас это трудоёмкая, каждодневная тренировочная работа. Футболисты уже сами знают, что делать. Это всё закладывается в тренировочном процессе. Каждый день, различными упражнениями ‒ за руки, интенсивно, не интенсивно, теориями с группами. Это стилевая особенность, она каждый день отрабатывается. Есть чёткое понимание: получает мяч противник в такой-то позиции, значит, два атакующих игрока должны или прессинговать обоих, или направлять в зоны, где мы уже готовы. Фланговый прессинг, «клещи». Словесная коммуникация здесь нужна, но главное – тренировать и доводить это до футболистов, чтобы они это понимали. Ещё главное, чтобы была хорошая физическая готовность. Потому что, если игрок не готов, то какой прессинг? Он просто не должен играть.

Я сторонник того, чтобы не менять схему. Если использовать три схемы игры и менять их – значит, я нехорошего уровня специалист. Натренируй одну, чтобы она была великолепна, чтобы игроки друг друга чувствовали. Менять игру против определённого соперника лучше заменами, но не сменой схемы. Как говорил Сократ, очень многие много знают во всём, но мало знают, как найти приём. Поэтому мастерство проявляет не глобальные вещи, а маленькие незаметные нюансики, которые ты подсказываешь в тренировочном процессе.

В этом плане очень важно изучение соперника. Когда я в Донецк приехал, с утра до вечера смотрел матчи чемпионата Украины, вызывал аналитиков с места в клубе и говорил: «Дайте мне каждого конкретного футболиста, с кем играем завтра». Если ты изучаешь соперника очень мощно, с большой аналитикой, ты будешь против сильного соперника играть на опережение в чём-то. Это нормальное противодействие.

Меня за мою карьеру обыграл качественно в подготовке к матчу или по ходу матча только один человек ‒ Курбан Бердыев, когда я в «Кубани» принимал «Ростов». Я прекрасно его изучил, знал, что делать, но не смог сделать то, что хотел. Счёт 0:0, мы владеем территорией, он её уступил нам, у него впереди ‒ Азмун, Полоз, в середине ‒ Нобоа, и игра построена так: найти ошибку и произвести укол. Минуте на 75-й делаю замену, выпускаю Манолева: болгарин, игрок сборной, машина приличная, но не хватает немножко интеллекта. Говорю ему: «Стас, в центре поля, пожалуйста, не выдумывай там короткие стенки, что-то ещё. Они этого ждут и нас накажут. Главное ‒ надёжность. А у штрафной уже обостряй». Стас, болгарин, махнул: «Да». Но я потом понял, что «нет». Он вышел, обрезал первым же действием, Нобоа делает длинную на Полоза, прострел, Азмун завершает. 0:1 мы сгорели. Курбан ‒ стратег, он всё равно знает, что соперник ошибётся, и он знает, как это использовать, уколоть. Он уколол.

В работе над физподготовкой я даю направление, которое мне нужно, тренер по физподготовке его выполняет и, конечно, вносит кое-что своё. Меня больше интересует его индивидуальная работа с футболистами, то есть реабилитация и так далее. Больше в таком плане для меня важен тренер. А направление физподготовки я и сам даю. К счастью, мне преподавали в Высшей школе тренеров, я с Курбаном Бердыевым учился, Сашей Старковым и так далее. Мне давал базовые знания профессор Верхошанский, который потом эмигрировал в Италию. К сожалению, сегодняшние тренеры по физподготовке его не знают.

Представь: ты дал тренеру по физподготовке полчаса – гоняй ребят, тренируй. Ко мне приходят футболисты, чтобы заниматься игрой, а у меня интенсивность тоже своя. А какая? Если я не знаю, что он делал, он не знает, что я буду делать, то на выходе будет беда. лавное, по моему мнению, закладывается только в игровых режимах, то есть в тренировочном процессе на поле. Как говорил Лобановский, каждое тренировочное упражнение должно приближаться к игровым условиям. Максимальный уровень в игре, эпизодах игры. Вот это есть основа физподготовки. А остальное (сила, с горки, силовая работа, максимальная мощность) помогают только сделать взрыв.

Развитие техники у нас – дело тренера. Мы над техникой работаем очень много, прививаем удар, движение, раскрепощаем голеностоп. Другой вопрос, что обучение технике идёт по возрастным группам: чем более юн футболист, тем быстрее схватывает, чем старше ‒ сложнее. Но есть пример Саши Бородюка, который играл у нас в Самаре в 37 лет, или Вити Онопко в «Сатурне», когда мы начали с ними тоже заниматься школой. Кройфф занимался в «Барселоне» школой каждый день. Поэтому техникой нужно заниматься всегда, в том числе со зрелыми футболистами. Другой вопрос, что есть возрастные закономерности. Если брать детские академии ‒ это просто Клондайк. Если чётко выстроить всё по возрастным особенностям, то можно лепить этих ребят пачками. Но, к сожалению, сегодняшний тренерский состав детский не очень образованный. Потому что если раньше тренировали те, кто футбол заканчивал, то сейчас тренируют те, кто и не начинал.

У нас есть книги по развитию техники игрока, которые вышли в Бразилии. В 1996-м вышла книга Бориса Григорьевича Чирвы по технике футбола. У меня она лежит, большая. Понимаешь, мы бразильцев учим! У нас система эта разработана в 1991 году, начал её первым делать Александр Фёдорович Тарханов, потом мы с Борисом Григорьевичем Чирвой её развили и выпустили кучу методичек. Упражнений у нас нет, у нас система есть огромная, огромнейший пласт, мы по ней работаем много-много лет, поэтому у нас ребята прогрессируют очень быстро.

Нельзя отделять селекцию от концепции игры. Если мы придерживаемся какой-то концепции игры, значит, мы должны и футболистов подбирать под него. В своё время мы для себя составили селекционную программу, сами определив качества игроков именно под наш клуб. Программу делали, в основном, для скаутов и селекционеров клуба, и составили несколько её принципов.

Первый принцип – наличие игрока, необходимого для решения стоящих перед клубом задач, должного уровня спортивного мастерства.

То есть, если ставить задачу попасть в Лигу Европы, мы должны игроков подбирать со стилевыми составляющими именно под эту задачу. Поставить задачу выиграть чемпионат Белоруссии, России или другой страны просто за счёт набора футболистов – без шансов. Сегодня проблема в этом плане достаточно большая, в том числе и в топ-клубах, и белорусских, и российских. Все предъявляют, например, московскому «Спартаку», а набор игроков очень разношёрстный, нестилевой. Не в ту сторону подобраны футболисты, не под тот стиль игры – например, Крал, явно не игрок их стиля.

Второй принцип: возможность игрока добиться прогресса в спортивном мастерстве как минимум в течение 2-3 лет. Так нельзя: взял сегодня, вставил в команду – и решай задачу. Нужно выстраивать игру, это целый процесс.

Третий принцип: способность игрока адаптироваться к стилю игры команды, принципам её функционирования.

Дальше рассматриваем качества общего характера, то есть неважно, оборона или атака. Чтение игры (быстрота и точность оценивания игровой ситуации), качество работы с мячом, быстрота перемещений, способность движения с максимальной мощностью (рывки от трёх до восьми секунд). Применительно к игрокам нужно понимать: готов ли он с максимальной мощностью выполнять на протяжении некоторого времени эти рывки? Готов в плане ментальности и своей антропометрии? А его возможности уже расширяет наша работа по подготовке футболиста.

Далее оборонительные качества: чтение игры, частота с быстрым перемещением, способность в течение игры взаимодействовать с партнёрами, коммуникация, словесный аппарат. Умение, желание играть в контактный футбол, то есть единоборства. Тоже очень важно. Это – футбол Сергея Ташуева.

Мы также рассматриваем личностные характеристики, отношение к своим обязанностям, травмы, заболевания. Если мы видим, что футболист ленив, то ментально он уже не готов. То есть селекция – это не только качества как абсолютные величины игрока, а ещё ментальность.

Я много сталкивался с ситуациями, когда были талантливые футболисты и были не очень талантливые. В частности, Серёжа Игнашевич. Мы взяли его в «Крылья Советов» в 19 лет. Приехал игрок, который не соответствовал по техническому мастерству. Но с сумасшедшей ментальностью он добился успеха. Он ставил цель, избегал положения «ноль» в своей психологии: это когда человек достиг чего-то, и его это устраивает. У Серёжи положения «ноль» не было явно. Он хотел двигаться дальше. Через год уже играл в «Локомотиве». Это – ментальность.

У меня был Валера Громыко, он головой вообще не играл. А потом стал одним из лучших в плане борьбы и игры головой, как ни парадоксально. То есть ментально он готов был прогрессировать. Если нет контактного футбола, игрок просто не будет в этой команде играть. Важны психология победителя (стремление индивидуально выиграть эпизод игры), импровизация (умение действовать нестандартно), стабильность игры, т. е. целостность – не один игровой эпизод качественный, а на протяжении матча.

Когда начинается трансферное окно – это нервы. Включаются агенты, спортивные директора. Это меня нервирует, мешает работе. Если в 90-е, 00-е приходилось этим заниматься, то сейчас я стараюсь максимально абстрагироваться – даю модельные характеристики и пусть ищут сами. Потом мне присылают игроков, и я выбираю из тех, кого они предлагают. Это нормальный, профессиональный подход.

Затем собираешь максимальную информацию о футболисте, вплоть до нюансов мельчайших. Очень важна ментальность. А примет ли футболист игровую идею? А готов ли он много бегать без мяча? Потому что футбол – это энергозатраты. Как говорит Гвардиола, его футбол «смотрибельный», но он построен на огромном движении. «Я горжусь, что мои футболисты много бегают без мяча». Это говорит Гвардиола. Так же говорит Симеоне, так же говорит Клопп. Поэтому они и успешны. Так же говорю я. Я ставлю хороший футбол, но мне нужно, чтобы футболист хотел выполнять мои требования, а кто не будет выполнять, тот будет играть на скамейке.

В донецком «Металлурге» у меня была ситуация, когда требовался нападающий на случай, если сломается Мораес. Мне Вахтанг Михайлович, спортивный директор, говорит: какой-то английский агент прислал Плиацикаса, нападающий, играл в «АЕК» и «Шальке». Он приезжает, я даю игровое упражнение, ставлю его нападающим. Смотрю – он ни о чём. Здоровый такой парень, быстрый, но вообще не понимает, как в атаке играть, как открываться. Я подзываю и говорю: «Ты неправильно действуешь». Он говорит: «Я вообще-то правый защитник». Самое интересное, что он стал играть в составе правого защитника великолепно, был одним из лучших.

«Краснодар» заиграл в мой футбол впервые. Я привил стиль. У меня все команды, начиная с 90-х годов, в такой футбол всегда играют. Я тогда работал в белгородском «Салюте» и у меня было три предложения. Мне набрал генеральный директор «Краснодара», говорит: приезжайте хотя бы на пару дней. Я прилетел, посмотрел базу, которая только построена была. Потом пообщался с владельцем, Галицким. Человек одержим футболом до фанатизма. Двигали стаканы вместо фишек за столом.

До меня «Краснодар» за прошедший год в первой лиге был в зоне вылета и спасся в последнем туре. Играли с ними, выиграли 2:0 спокойно. На сборах я начал собирать команду, собирал футболистов, кого знал. Они заиграли – Женя Шипицын, Саша Мартынович. Сергей Николаевич приезжает на сборы в Турцию, уже на второй сбор, смотрит пару матчей и приходит в восторг от стиля игры. Он увидел, что команда здорово играет, обыгрывает команды сильные. У меня был контракт на два года. Он меня подзывает и говорит, что ему понравился тот стиль игры, который он видел на сборах, и предлагает контракт на пять лет. Я сказал одну фразу: «Сергей Николаевич, хоть на пятнадцать лет подписывайте, но завтра вы проснётесь, что-то не так, и тренер может уйти». Как в воду глядел – через год мы расстались. Но команда играла очень хорошо.

Селекция первый год была не очень хорошая в том плане, что не было спортивного отдела. Я спортивный отдел сам и создал. Я поработал с человеком, который вкладывает в лучший футбол, мы вместе ездили на землю, где собирались строить стадион, строили планы по академии, я сделал спецкласс для теории, его там не было. Много что сделал. Они были в начале пути, всё это было спонтанно, несистемно, только начиналось.

Я бы не говорил, что требования к центральным защитникам изменились за последние годы. Если брать современную формацию центрального защитника, то, по крайней мере для меня, в первую очередь важно умение играть высоко, когда команда использует доминантный высокий прессинг. Это просчёт ситуации, так называемая антиципация – она играет большую роль. Здесь важны даже не скоростные качества, а умение читать игру, просчитывать ситуацию.

Итальянцы называют игру центрального защитника игрой по принципу тени: то есть он должен держать игрока на расстоянии тени. Ни в коем случае не допустить, чтобы игрок убежал за спину – это основной принцип для центрального защитника. Нужно постоянно контролировать движение игрока. Я этому учу футболистов: накрыл – отступил. И когда игрок этому всему обучился, тогда это современный центральный защитник.

Когда мы с мячом, от защитника нам нужны развороты через фланги или проникающие передачи в зоны инсайдов, возможность вхождения с мячом на скорости в пространство вперёд, чтобы обозначить преимущество. Ну и, конечно, единоборства вверху, для защитника это тоже важно.

Для меня лично самое тяжёлое в моей работе – не постановка игры (это легко), не физподготовка (для меня это самое лёгкое). Намного сложнее «поставить голову» футболисту. Это же интеллект, разум, информации обучить. Тяжёлый труд.

Игрока надо понимать индивидуально в каждом моменте. Если я понимаю, что игрок прогрессирует, тогда его легко раскрывать. А бывают другие футболисты молодые, которым даёшь задания на тренировках – и тут он сверкнул, тут провалил. Как в случае с Лисаковичем в «Шахтёре». Он на самом деле был неадекватен: больной весь, хромой, когда я пришёл, то тренировался, то не тренировался. Когда подключался к общей группе и попадал под стык на тренировке: «Да зачем мне это надо, я уйду, врача давайте мне». Когда руководство сказало мне, что Лисаковича надо отдавать в аренду, увидел его на тренировке, говорю: «Нет, стоп. Я всё, что возможно, сделаю, чтобы он играл, потому что он талантливый». Потом сказал: «Извините, я себя переоценил».

С другой стороны, ситуация с Валерой Громыко. Он изначально понравился как креативный футболист, у него шикарная левая нога, хорошая проникающая передача, нестандартное мышление. Он пыхтел, бодался, чуть ли не дрался с ветеранами. Приходил ко мне, говорил: «Можно я уйду в аренду? Я буду играть». – «Нет, Валер. Я тебя всё равно вытащу, потому что у тебя есть желание». Ментально он был готов, он сумел сам себя перебороть и потихоньку выполз.

Управлять игроками очень нужно, здесь это целая наука. Почему я много читаю психологию? Потому что помимо управления футболистами, ещё есть коммуникация с руководством, с журналистами, просто с людьми. Здесь очень важно понимать, как донести до руководства идеи, требования. Так же и с футболистами. Всё индивидуально.

Я мог специально вызвать игрока и направить его, чтобы он стал правильно работать, или, наоборот, похвалить. В «Кубани» у меня был Арсен Хубулов, и я с ним сражался, пытался вытащить из него всё, что возможно, но не получилось. Однажды попросил помощников вызвать его ко мне побеседовать, сам сел за стол и работаю с бумажками. Заходит Арсен, садится, минуту ждёт – ноль внимания от меня. Тишина. Вторую минуту ждёт, не понимает, в чём дело. Я, не поднимая головы: «Арсен, как дела? – Хорошо. – Как тренировка? – Да нормально. – Ну да, согласен».

И я вскакиваю, хватаю стул, замахиваюсь на него, как Кокорин, и матом: «Сейчас я тебя там, туда-сюда, совсем не работаешь!». Потом поставил стул, сел спокойно: «Ладно, Арсен, иди. Всё хорошо». Помощник глаза вытаращил: что это было? Я смеюсь, говорю: «Театр, слушай! Завтра посмотришь, будет пахать». Ну я же знал его! Понятно, что если там замахнулся бы на бразильца, то может что-то другое было бы, он бы уехал сразу (смеётся). А этот наш, «ничего страшного».

Когда я первый год работал в «Шахтёре», команда поднялась, и мы бились-таки за двойку-тройку, «Витебск» подпирал, игра с «Витебском» дома. Игра важнейшая, если выигрываем – уже в тройке. У нас сломался кто-то из хавбеков, и я поставил в состав Эбонга, опорного хавбека. Первый тайм он просто работает на поле, пашет, но в созидании ‒ вообще никак. То есть боится, его трясёт всего, но он правда пашет. В перерыве он сидит, голову опустил, думает, что ему напихаю. Я так сел напротив него, смотрю на него. Глаза не поднимает. Раз, поднял. Я говорю: «Макс, спокойно. Спокойно. Делай то же самое. Просто паши на ребят. Работай, паши. Не надо от тебя ничего. Просто работай хорошо так, делай, что ты делаешь. Перепаши нам центр поля, чтобы там не знали, куда от тебя деваться». Он воспрянул. Во втором тайме он уже стал отдавать. Это случай не о том, что я предугадал. Я посмотрел в глаза его и понял, что пихать ему нельзя. Это всё сиюминутно.

Как разгружать команду после неудачных игр или, наоборот, мотивировать после длинных победных серий? Мотивация одна ‒ подготовка. Если игроки не готовы, ты как хочешь настраивай, всё равно не побегут. Если они подготовлены, то они хотят выигрывать всё время, деньги зарабатывать. Другой вопрос, что есть индивидуальная моральная усталость у футболиста. Я в «Шахтёре» работал, команда и опытная, и молодая, но я ни разу не видел, чтобы устали выигрывать.