Функциональный футбол, или реляционный футбол, или антипозиционный футбол (далее в тексте мы будем использовать только первый термин) – это стиль игры, продвигающий максимальную самоорганизацию игроков при владении мячом. Стиль уважает натуральную природу каждого игрока и предлагает создание стихийных связей и взаимодействий через самоорганизацию.

Джейми Хэмилтон, автор термина «реляционный футбол» и главный двигатель течения в медиапространстве, обозначает 7 ключевых игровых принципов стиля:

– «отдал-открылся», немедленное движение игрока вперёд после паса,

– связь с игроком, который отдаёт и открывается,

– «принцип лестницы», то есть совместную работу игроков, чтобы создавать диагональные линии передач для постепенного продвижения вперёд,

– «приглушённый свет» – пропуск или обманное движение, отрезающее защитника, реагирующего на открывание под мяч,

– перегруз,

– «принцип йо-йо» или обратный разворот, то есть возврат мяча в перегруженную зону, когда он её уже покидал,

– защита диагонали – принцип, связанный с позицией дальнего игрока при перегрузе зоны мяча: и позиция, и движение должны быть направлены на то, чтобы загнать игрока в диагонали относительно мяча, через которого можно разогнать переход, обратно в перегруженную зону.

Принципы взаимодополняют друг друга, и особенно ярко получается, когда в одной атаке реализуются сразу несколько. Вот как в этом моменте с голом «Мальмё» в ворота «Гётеборга»:

Вдохновитель формирования стиля игры в чёткое течение – Фернандо Диниз и его «Флуминенсе». Карта ключевых принципов строилась в первую очередь от игры «Флу», среди других примеров указывались сборная Бразилии, «Гремио», «Ривер Плейт» – сплошь южноамериканские команды с менее структурным подходом к игре с мячом. В 2023 году в список добавился «Мальмё», чей тренер Хенрик Рюдстрём вдохновился «Флуминенсе» и построил свою версию функционального футбола (только с чуть большим акцентом на позиционные принципы и значительно более организованную в плане игры без мяча). Элементы такого стиля можно увидеть в командах, радикально перегружающих зону мяча и дающих большую свободу креативным игрокам – например, в «Байере» и мадридском «Реале», которые точно есть в списке самых интересных команд сезона.

В тексте мы ссылаемся на большую дискуссию о функциональном футболе на Spielverlagerung, участники которой – сам Хэмилтон, теоретизирующий подход, и аналитик сборной Венгрии Иштван Береги, продвигающий подход на практике (в конце 2023-го на сайте футбольной федерации Венгрии даже вышел получасовой фильм с разъяснением подхода и демонстрацией некоторых примеров в матчах). Среди команд, играющих в такой футбол, я буду в первую очередь выделять «Мальмё» как главный личный проводник в мир этого стиля игры.

«Если позиционная игра основана на логике рациональности, то реляционистская тактика должна вытекать из альтернативной логики иррациональности – того, что мы могли бы назвать «логикой хаоса». Реляционистская логика предполагает, что тактические идентичности должны возникать непосредственно из нелинейных отношений между игроками», – отмечает Джейми Хэмилтон.

В тексте Хэмилтон обозначает и доказывает тезис, что позиционный футбол крепко связан с рациональным мышлением. Массовое построение структур владения в форме 3-2-5 – это использование набора готовых решений, чтобы наилучшим образом занимать пространство и отвечать на пространственные проблемы внутри игры. Тройка в задней линии – рационально самый подходящий вариант, чтобы создавать больше диагональных линий передач и получать прямую линию через полуфланг; атакующие игроки в полуфлангах – рационально самый подходящий вариант, чтобы использовать эти зоны, которые очень сложно защищать в линейных 4-4-2; пятёрка в передней линии – ещё один инструмент, чтобы перегрузить переднюю линию. Безусловно, это качественные решения, возникшие естественно из природы игры, и авторы текста на Spielverlagerung признают, что на длинной дистанции это, возможно, более эффективные решения для достижения результата. Но это футбол, ограничивающий креативность; в большей степени выполнение фиксированных действий, чем именно игра с открытым решением задач.

Кстати, известно, что Пеп Гвардиола высоко котировал «Вест Бромвич» Тони Пьюлиса, и я вполне допускаю, что одна из главных причин – в его рациональном взгляде на футбол. Пьюлис утверждал, что футбол полностью хаотичен, так как основан на динамичной игре ногами, и единственный контекст, где команда именно КОНТРОЛИРУЕТ мяч – это стандарты. А значит, для эффективности игры нужна высокая эффективность в такие моменты контроля. Логика позиционного футбола, основанная на сокращении хаоса за счёт рационального занятия пространства, близка к такому подходу, а идея Роберто Де Дзерби с управлением темпом – от низкого почти статичного к быстрому перепасу – приближается к идее максимального подавления хаоса на мяче в игре, как никогда раньше.

Контроль мяча подошвой, как один из самых выделяющихся технических приёмов в футболе Де Дзерби – способ подавления хаоса игры и максимального контроля

Команды, копирующие «Брайтон» в построении атак и управлении темпом (в первую очередь «Ницца» Фариоли, ученика Де Дзерби, и «Штутгарт»), используют тот же приём

Функциональный футбол и тактическая периодизация строятся на противоположной идее: они согласны, что футбол хаотичен, но стремятся не подавить хаос, а учиться разнообразно взаимодействовать внутри него. Карлуш Карвальял говорит, что принцип для него – это начало взаимодействия, потому что после него мы не контролируем, что произойдёт, и это связано с природой случайности внутри игры.

С «логикой хаоса» в тактической периодизации связана теория комплексных систем – одна из центральных для понимания методологии. Комплексные системы нелинейны, они могут самоорганизовываться, паттерны взаимодействий внутри них могут создаваться без предварительного воздействия. Со временем внутри комплексной системы могут возникать новые паттерны взаимодействий, что сделает её более сложной, или адаптации, когда с компонентами системы научились справляться (например, так происходит с вирусами).

С теорией комплексных систем связаны различные концепты: непредсказуемость, порядок из хаоса, чувствительность к изменениям внутри системы, креативность. И всё это можно встретить в функциональном футболе. Конечно, в игре структурных команд тоже есть место индивидуальной креативности… но там первична структура, а не стихийные взаимодействия большой группы игроков на маленьком участке поля.

Одна из множества интересных мыслей в книге Агустина Перальты Espacios de Fase – о том, что сравнение футбола и шахмат не слишком уважительно по отношению к футболу: здесь все участники игры двигаются в каждый момент игры, а не только по одной фигуре, и в хаотичном направлении, а не только в заранее заданных для определённой фигуры. Исходя из этого, футбол содержит огромное количество неповторимых и хаотически формируемых ситуаций, которое невозможно математически вычислить, в отличие от шахмат. Логичная мысль в продолжение: если мы принимаем неповторимость каждой ситуации на поле, то почему это часто приводит к тренировочной работе над чёткими паттернами «из пункта А в пункт Б»?

«Мы работаем в условиях, основанных на тысячах повторов, но без полного повторения. Мы не используем схемы или заранее заготовленные паттерны», – объясняет Тухель в базированном видео об использовании игровой площадки в форме трапеции. Такой подход предлагает работу не над паттернами, а над привычками, которые затем будут воплощаться в хаотичной природе игры. И обе концепции максимально его поддерживают.

В тактической периодизации это называется принципом склонностей – одним из трёх главных взаимопроникающих принципов методологии. Витор Фраде закладывал в название принципа идею, что в каждом контексте игры есть склонности к определённым действиям, но не конкретные установки к действиям: «Обычно люди говорят: «Я хочу, чтобы он [игрок] сделал то или это». Нет! Нет! Я хочу, чтобы он действовал в соответствии с определённым контекстом. Таким образом, то, что я должен учитывать – это контекст, а не поведение, и это очень большая путаница, с которой сталкиваются люди. <…> я должен сформулировать [склонности] определённым образом, исходя из того, как я играю, как защищаюсь, как атакую, как готовлю переход». Игровая форма, созданная с принципом склонностей – обязательно с открытым контекстом.

В тактической периодизации используется термин «намерение в действии», чтобы описать процесс принятия решений спортсмена как организма. В условиях кратчайшего времени на принятие решения тело делает «намерение в действии», то есть привычное действие, плотно связанное с предыдущим опытом. Затем мозг понимает, что игрок делает, и уже после этого выполняет действие, тоже заложенное в привычках. Тренировка при таком подходе – это способ адаптировать «намерения в действии» в соответствии с игровой моделью, то есть создавать новые привычки и гасить старые, если они не подходят под выстраиваемый футбол.

Сложность этого процесса Хенрик Рюдстрём описывал на примере Никласа Мойсандера: «Как любой центральный защитник, он просил мяч – «играй через меня!». Он получал мяч и затем разворачивал на другую сторону, где у нас был только один игрок. И Андерс Кристиансен [десятка] смотрел на меня: «Чё за херня, я только что перебежал на другую сторону!». И весь перегруз смещался, так что Никлас просил мяч ещё раз и разворачивал обратно на другую сторону. Конечно, тебе позволено разворачивать игру, но здесь [в модели функционального футбола] тебе действительно нужно двигать команду в лучшую ситуацию, чем была ранее, и он этого не делал». Логично, что опытный защитник, прошедший школу Луи ван Гала с очень горизонтальным контролем мяча и игравший так всю карьеру, с трудом переламывал устоявшиеся привычки.

Самоорганизация и большое количество «близких связей» в зоне мяча исключают горизонтальные развороты ради разворота, типичные для позиционного футбола

Аналогичных примеров множество: например, когда центральный защитник из Red Bull-футбола переходит в команду, нацеленную на долгий горизонтальный контроль, и переламывает себя, чтобы играть не так вертикально, как раньше. Тактическая периодизация так описывает процесс, когда такой игрок попадает в такую ситуацию: сначала он испытывает «намерение в действии», то есть желание сыграть через заложенную привычку, вертикально. Так как она не совпадает с игровой моделью, он осознаёт это, блокирует действие, испытывает новое «намерение в действии» и уже затем выполняет действие – передачу ближнему, которая больше подходит этой игровой модели. Осознание и блокирование действия также связаны с пережитым эмоциональным опытом игрока: негативный фидбэк или несинхронность действий со средой, скорее всего, спровоцируют его не идти на это снова.

Формирование таких привычек, согласно тактической периодизации, происходит через скрытое обучение, воздействие на подсознательном уровне. Такой подход связан с открытой природой упражнений, где мы ставим минимум ограничений и не просим конкретные решения задач, а ставим в приоритет некоторые из решений, которые сочетаются с нашими принципами, и при этом оставляем свободу действий. Контекст игры в таком случае близок к уличному футболу – эффективной среде для развития креативности игроков, где повышается их непредсказуемость.

Лучшее выражение идеи развития игрока через вкрапления уличного футбола придумал сторонник тактической периодизации Пеп Линдерс – буквально принёс условия из уличного футбола в большой. С лета 2023-го на базе «Ливерпуля» используется «Мелвуд Арена» – клетка 40 на 20 метров с бортами, сетками, большими воротами и натуральной травой, как на «Энфилде», вдохновлённая клетками для игры на улицах Порту. «Нам нужно быть лучше в финальной трети, быть более креативными, лучше владеть мячом в узком пространстве. Мы можем разработать [для работы над этим] 100 упражнений, но лучше всего было бы, если бы мы создали уличный футбол», – объяснял Линдерс перед сезоном.

Формировать привычки игроков можно и с помощью условий и ограничений, которые проставляет тренер. Упомянутые игровые формы Томаса Тухеля в форме трапеции или шестиугольника – игры с открытой природой, но провоцирующие диагональные передачи и создающие привычки делать такие передачи уже в игре на всё поле. Форма Хенрика Рюдстрёма, где ворота расположены по диагонали друг к другу, тоже связана с принципом диагональности, но в другой форме – находить продвижение по диагонали внутрь после комбинации на фланге. Природа игры создаёт привычки, а привычки затем могут выражаться во множестве неповторимых форм.

Джейми Хэмилтон на Spielverlagerung приводит ещё один пример, как привычки можно создать через поощряющие условия упражнения: «Если мы введём механизм «очко за каждую стенку, которая отрезает соперника» в упражнении 4х4+3, игроки вскоре начнут вести себя очень интересно. Внимание игроков будет настроено на восприятие возможностей для стенок. Эти простые (и сложные) комбинации двух игроков включают в себя такие действия, как привлечение соперника, движение сразу же после отданной передачи, приём в ход, приближение к владеющему мячом, открытие новых линий передач, выполнение паса под стенку и предвосхищение изначального движения пасующего.

По мере того, как игроки будут развивать коллективное понимание, как подключаться и общаться через стенки, мы увидим, как начнут появляться многочисленные варианты для игрока с мячом. Многочисленные игроки откроются, чтобы предложить стенку. Это создаёт несколько линий связи для владеющего мячом на выбор. Если динамика и тайминг этих открываний хороши, они создают кризис принятия решений для защитников. Появляющийся набор потенциальных линий передач обеспечивает превосходство, которое является скорее «связующим», чем «позиционным» или чисто «социо-аффективным». Просто в любой момент для защиты возникает слишком много вариантов. Стенки превращаются в двойные стенки, когда партнёры по команде двигаются в ожидании следующего действия.

<…> Как только игроки начинают свободно владеть этим языком возможностей, становятся возможными всё более сложные диалоги. Взаимодействия приобретают импровизационный и интуитивный характер, что делает их чрезвычайно трудными для прогнозирования защитниками. Игра 4х4+3 выглядит совсем иначе: игроки движутся к владеющему мячом и комбинируют, а не ждут, пока мяч достигнет их теоретически правильной позиции».

«Нет ничего более индивидуализированного, чем тактическая периодизация», – отмечает Витор Фраде, вкладывая мысль, что построение игровой модели в методологии строится от создания наиболее комфортной среды для самых талантливых и качественных игроков, а не зажимает их ограничениями и запретами. Карлуш Карвальял формулирует ростер как сочетание игроков, понимающих игру, и игроков-функций, и в подборе структуры игры тренер должен создать наиболее комфортные условия для «понимающих» и правильно окружить их «функциями», чтобы они гармонично взаимодополняли друг друга. Другими словами, тренер может (и должен!) сохранять принципы игры, но в выборе структуры должен быть гибким, учитывая уровень, натуральное поведение и привычки игроков, а также контекст среды, в которой он существует.

«В функциональной игре индивидуальная организация приобретает большее значение для максимизации возможностей системы», – говорит Иштван Береги в тексте для Spielverlagerung, и эти слова можно рассматривать как заумную формулировку одной из ключевых идей тактической периодизации: целое всегда больше суммы частей.

В игрокоцентрированной модели связи между игроками могут возникать сами собой, через сочетание качеств, следование принципам и коммуникацию на тренировках. Возьмём пример одной команды, где тоже можно увидеть кусочки игры в атаке, свойственные функциональному футболу. Сначала там появился правый защитник с убедительной игрой на мяче в разных вариантах – и в начале атаки, и высоко в развитии, и внутри поля. Спустя полгода появился ещё один правый защитник, который из-за дефицита игроков в моменте перешёл в опорную зону – и постепенно в игре команды возник перекос в их сторону: эти двое разнообразно взаимодействовали друг с другом, а к их связям присоединялись десятка и девятка, чьё натуральное поведение тоже тянуло их ближе к правому краю. Так в структуре команды возникло явное «магнитное поле», а чуть позже – когда сначала выпала десятка, а затем вместо девятки туда добавился вингер, тоже любящий много работать с мячом – притяжение «магнитного поля» стало ещё сильнее. (Разумеется, это вымышленный пример, все совпадения случайны.)

Игрокоцентрированность задаёт условия, где ключевой игрок (или ключевые игроки) окружён связями, которые могут проявляться в игре хаотично и разнообразно, что повышает креативность и потенциал непредсказуемости команды. Так, видеоаналитик сборной Аргентины Матиас Манна рассказывал, что игровая модель на золотом чемпионате мира строилась от идеи окружить Лео Месси сильными полузащитниками, умеющими управлять темпом игры: «Мак Аллистер, Паредес, Энцо, Де Пауль, Ло Сельсо – все они как «Феррари», которые знают, как остановиться и как разогнаться. У других игроков с лучшей физической подготовкой этого нет, и вот в чём я вижу суть нашего футбола».

В тексте для Spielverlagerung Иштван Береги подметил интересную закономерность, лежащую вне 7 ключевых принципов функционального футбола по Хэмилтону, но абсолютно логичную: «Большая разница заключается в том, что в позиционной игре ваши игроки в более глубоких позициях – центральные защитники, шестёрки, крайние защитники – в основном делают большинство касаний, поскольку атакующие игроки занимают передовые зоны и пространства, а циркуляция происходит в основном сзади. Не случайно в командах, играющих так («Ман Сити», «Барселона», «Арсенал»), мы часто находим игроков с выдающимися навыками игры на мяче в этих позициях, поскольку обычно у них больше всего пасов и касаний, а качество, которым они обладают с точки зрения продвижения мяча, является ключевым для того, чтобы система работала. <…> В функциональной игре вы можете поднять эту организационную точку немного выше благодаря гибкости, которую позволяет эта система. По этой причине эти команды часто объединяются вокруг ключевого плеймейкера: «Флуминенсе» – Гансо, «Реал Мадрид» – Кроос, Венгрия – Собослаи. Цель в том, чтобы дать больше касаний для наиболее развитых игроков, а также снизить ответственность на игроков сзади, позволяя большему количеству игроков падать, просить мяч и действовать с ним».

В этом плане особенно интересны игровые модели «Мальмё» Рюдстрёма и «Байера» Хаби Алонсо. Обе команды используют элементы и позиционной, и функциональной игры, и обе строят владение вокруг сразу двух игроков-магнитов. Один больше отвечает за горизонтальное растягивание и движение вокруг оборонительного блока (Хуго Ларссон, если мы говорим про «Мальмё» на пике развития функционального футбола, и Гранит Джака), другой – за свободное создание связей в зоне мяча и за линиями, и между линий, и в динамике (Андерс Кристиансен и Флориан Вирц). Кстати, пример «Реала» можно отнести сюда же – если Кроос или Модрич больше магнитит игру типичными для позиционного футбола способами, то Беллингем делает это свободным созданием связей там, где мяч.

На статичной картинке этот пример выглядит как более-менее стандартная позиционная структура, но выглядит ли это так же на видео в динамике?

Конечно, у этого подхода есть недостаток – зависимость от игроков-организаторов и более сложный поиск новых связей, когда старые разрушаются из-за травм, дисквалификаций, трансферов или необходимости передышки. Налаживание новых связей требует точно больше времени, чем просто вставка игрока в работающую структуру, которая даёт за него ответы на часть вопросов внутри игры. Это особенно чётко видно на примере «Мальмё». Почти одновременно команда потеряла оба главных магнита в организации игры – Ларссон перешёл в «Айнтрахт», а Кристиансен порвал кресты, – и долго проводила кастинг на «магнитные» роли через тренировки и игры, а Кристиансена так в полной мере и не заменила.

Такие игрокоцентрированные системы требуют от игроков большего проявления фантазии и непредсказуемости, и это закладывается в обеих концепциях. «В реляционизме игроки действуют без рамок позиционной структуры, поэтому они должны перенастроить своё внимание, чтобы осознавать новый релевантный набор стимулов. Игроки должны воспринимать решения в режиме реального времени – переключаться со следования карте на поиск пути. Их позиции и направления не предопределены заранее, это возникающие аспекты их взаимосвязи с динамичной игровой средой», – отмечает модератор беседы на Spielverlagerung. И это особенно любопытно читать после курса тактической периодизации, где пример с онлайн-картами и компасом точно так же подавался, как разница между готовым решением и поиском решения внутри непредсказуемой среды.

Хенрик Рюдстрём описывает знакомство с функциональным футболом и первую передачу идеи команде так: «Я следил за тем, что он [Джейми Хэмилтон] писал о Динизе. Так что я начал смотреть игры «Флуминенсе» и вдохновился в духе «это выглядит забавно!». Я показал Андерсу Кристиансену, моему капитану, 10 клипов «Флуминенсе». И я такой: «Смотри, что они делают, можем ли мы сделать нашу версию этого?». И он такой: «Да, чёрт возьми!».

230309 Tränare Henrik Rydström och Anders Christiansen under en träning med Malmö FF den 9 mars 2023 i Malmö.
Foto: Petter Arvidson / BILDBYRÅN / kod PA / PA0536

Когда впервые попадаешь на подобный футбол после сотни матчей, сыгранных по одному из 3-4 стандартных тактических сюжетов, первой реакцией будет именно эмоциональная: удивление от чего-то свежего, восхищение, а может быть, отторжение (которое в том числе связано с конформизмом и неприятием нового). Погружение в детали – как перегружаются зоны, какие принципы работают внутри организованного хаоса, кто держит роль игроков-магнитов внутри перегрузов – начинается позже, когда мы уже получили эмоцию от просмотра, двигающую нас в сторону более подробного изучения. Более того, если вы когда-либо изучали конкретную команду или работу конкретного тренера, то у этого наравне с рациональной причиной точно существует эмоциональная. Может, вас зацепила конкретная игра, взаимодействия или тактический план, а может, вы искали команды, у кого хотели бы учиться и перенимать детали для своей игровой модели – но в обоих случаях они становятся источником вдохновения для вас. Или неприятия, если вас зацепили игровые проблемы.

Так произошло и в «Мальмё». Считывается такая цепочка: тренер посмотрел игру команды и поймал вдохновение (то есть эмоцию) – тренер поделился идеей с капитаном и разделил вдохновение (передал эмоцию и заразил ей) – тренер создал тренировочную среду, где формировалась своя игра со вкраплением воздействовавшей идеи (и это тоже процесс, где необходимо воздействие на эмоции). И это тоже крайне близко тактической периодизации.

Португальский нейробиолог Антониу Дамазиу, чьи тезисы имеют много переплетений со взглядами тактической периодизации, отмечает: «То, что мы помним о предыдущих ситуациях [которые мы пережили] – это не хороший или плохой результат, а наше хорошее или плохое взаимодействие с ними, выхлоп. Мы помним фактический результат и эмоциональный результат, они ассоциируются друг с другом». Следовательно, задача при проектировании тренировок – создать правильную эмоциональную связь, взаимодействие игроков с игровой моделью, которую мы строим.

Мой личный топ-пример в создании эмоциональной связи игроков с игровой моделью – Сандро Шварц. Он с первых дней внёс в лексикон команды Spiele Intensiv и укреплял её через различные игровые формы, основанные на переключении – или от контроля в нагруженной зоне к быстрой атаке пространства, или от контроля к контрпрессингу, или, напротив, от компактности без мяча к переходу в атаку. Использовались малые игры с прогрессией, от 1х0 или 2х1 до 3х3 или 4х4, где игроки несколько раз за один временной промежуток быстро переключались от атаки к обороне и обратно. В некоторых играх быстро вводился второй мяч, чтобы провоцировать моментальную реакцию. Решения в завершении тоже провоцировались через скрытое обучение – например, с помощью малых ворот или фишек отмечались зоны, куда нужны проникающие передачи, и карманы, куда под них нужно открываться. Всё это сопровождалось поощрением успешных интенсивных действий и на тренировках, и в играх, и в пост-разборах на теориях. Так возник эмоциональный фон а) максимально приближенный к игровым условиям, б) без явных директивных установок, в) где игроки приняли не только тактические принципы, но и паттерны поведения – быструю и обязательную реакцию на потерю или отбор, готовность к нескольким подряд переключениям.

И напротив, есть формы, не задающие эмоциональную связь с игровой моделью, так как не имеют общего с игрой в матчах (надо признать, что они у Шварца тоже были). Это, во-первых, полностью рациональные формы – например, позиционные игры 11х0 на свободном пространстве или против манекенов. Во-вторых, формы с неестественными ограничениями, которые не встречаются в матче. Например, ограничения на количество касаний, которое Иштван Береги атакует в тексте для Spielverlagerung. В мысли Иштвана, что игры с ограничением на 2 или 3 касания душат дриблёров и делают их краснокнижным видом, точно есть зерно истины. Так же можно сказать про игры в духе «гол ТОЛЬКО после 3/5/10 передач»: разве мы поощрим пас ради паса в матче, когда для команды с мячом уже доступен кратчайший путь к воротам? В этом плане тренеры, использующие тактическую периодизацию, советуют временные ограничения вместо ограничений на касания – как раз потому что они натуральнее и могут быть лучше связаны с игровой моделью.

Тактическая периодизация выделяет ещё один важный компонент, где эмоции и тактика связаны и который не то чтобы недооценён, но крайне редко проговаривается – тактическую усталость. Одна из её форм понятна: она возникает в динамике игры, когда игрок/группа игроков/вся команда теряет концентрацию и хуже выполняет задачи, обозначенные на игру. Подход позиционного футбола направлен буквально на это – команда с мячом ожидает, что через горизонтальный контроль измотает соперника и найдёт момент с потерей концентрации и свободным пространством. Но тактическая усталость бывает разной – она и про неспособность выдерживать концентрацию во время матчей, и про перегруз условиями в игровых формах, и про перегруз теорией, и про большой объём задач конкретного игрока на матч.

В матчах тактическая усталость особенно явно всплывает, когда команда попадает в непривычный контекст – например, если она обычно много контролирует мяч, редко защищается в среднем и низком блоке и не особо заботится его отработкой, но попадает под соперника, который сам забирает мяч. И так проблемные условия усугубляются динамикой игры: команда вынуждена проводить больше времени низко, атакующие игроки тратят много сил на непривычную работу и испытывают недостаток сил, когда команда возвращает мяч (ещё и делает это ниже, чем обычно). Концентрация теряется, возникает истощение и, конечно, формируется негативный эмоциональный фон.

В этом контексте тактическую периодизацию и реляционный подход сближает реплика модератора беседы на Spielverlagerung среди «шуток от бати» и сравнений с языковыми средствами: «Когда я сталкивался с подобными дискуссиями [о роли физиологии в футбольной тактике], мне нравилось спрашивать, когда игрок устаёт больше, если физическая отдача остаётся прежней – после трёх поражений или после трёх побед? Если это относится к физической усталости, то почему не к самой идее игры в футбол?».

Иштван Береги начинает интервью для Spielverlagerung с исповеди: «Раньше, если бы вы сказали мне, что я буду говорить в статье о чувствах, а не просто о тактике, к тому же в более личном стиле, я бы посмеялся над вами. <…> Раньше я был в основном сосредоточен на тактике, на понимании различных механик, динамики матчей – у меня всё ещё это есть, но теперь я чувствую, что у меня есть (или по крайней мере, я пытаюсь иметь) более глубокий взгляд на контекст, связанный с тактическими аспектами. <…> Ключ не только в том, чтобы быть успешным [в реализации тактического подхода], поскольку есть различные стратегии, которые приводят к конечной цели – выигрывать матчи, – но также в поиске стиля и среды, где люди играют наилучшим образом, [в поиске чего-то] что им подходит, что создаёт особую связь».

Там же Иштван описывает последние впечатления от просмотра футбола цитатой из неизвестного источника: «Люди не взволнованы тем, что происходит постоянно». Под происходящим постоянно он говорит о «глобализированной методологии» по словам Хуанмы Лильо и приводит летний товарищеский матч «Ливерпуля» и «Лестера», как точку, где он осознал кризис идентичности и стиля в футболе: «Обе команды создавали структуру 3-2-5 во владении, базово делали то же самое, начинали атаку в разных структурах, но завершали, делая одинаковые вещи. <…> С тех пор я чувствую себя менее развлекаемым и взволнованным, когда смотрю подобные схематичные команды».

Во-первых, очень здорово, что кто-то на высоком уровне футбольной теории наконец сформулировал и озвучил мысль, которая очевидно возникает, когда питаешься просмотром матчей ежедневно и по несколько в день. Структура 3-2-5 или 2-3-5, минимальная вариативность в её построении, стандартизированные взаимодействия и стандартизированные противодействия – всё на базовом уровне становится настолько одинаковым, что футбол по уровню предсказуемости содержания уверенно движется к уровню песен Анны Asti. Справедливо, что некоторые команды ищут альтернативные способы взаимодействий, как «Тоттенхэм» Постекоглу, и это действительно становится свежим воздухом в игре, но таких поисковиков в футболе всё ещё немного. И когда Перес и Аньелли говорят о (мнимой) потере интереса к футболу, обращать внимание нужно не на сокращение времени игры и красный мяч, а на недостаток разнообразия в игре команд и футболе в целом, на феномен «глобализированной методологии» – пожалуй, это главный негативный эффект от тактической революции Гвардиолы.

Обе концепции признают, что позиционный футбол с максимальным акцентом на структуру и автоматизированными действиями внутри неё может быть эффективным, но потенциал непредсказуемости такого футбола низок. Следующий из этого тезис – оценивая позиционную игру, мы прежде всего отвечаем на два вопроса: а) насколько эта структура поощряет свободу и непредсказуемость? б) что в структуре перевешивает: низкая непредсказуемость или высокий уровень развития автоматизмов? Если помните, мы уже приходили к этой теме по ходу Евро-2020 и котировали игру на мяче сборной Италии ниже, чем других владеющих команд, из-за слишком однообразных взаимодействий и низкого уровня командной непредсказуемости (ого, получается, в этой дискуссии мы опередили время!). На Евро у Италии перевесил уровень автоматизмов, но в отборе на ЧМ-2022 – когда структура не менялась и паттерны игры не обновлялись – временами перевешивала уже предсказуемость, и это частично повлияло на невыход Италии из отборочной группы с первого места (и спровоцировало катастрофу в стыках).

Если мы признаём ограниченность настолько структурных команд, значит, мы должны поощрять команды с более свободной игрой, где взаимодействия возникают не за счёт обозначенной структуры и фиксированного расположения в пространстве, а за счёт движения и возникновения стихийных связей, где игроки говорят друг с другом на одном языке. Когда мы принимаем это, нам проще высоко оценивать футбол Карло Анчелотти. Через призму структурности он выглядит слишком хаотичным, но через призму функциональности – идеально подходящим раскрытию большинства игроков команды. И точно не совпадение, что Беллингем, игрок с высочайшим уровнем понимания процессов и в построении атак, и в развитии, и в завершении, так быстро стал в футболе Анчелотти игроком-магнитом с наибольшей свободой действий в поиске мяча.

Во-вторых, и тактическая периодизация, и функциональный футбол признают влияние эмоций не только на восприятие игры, но и на её анализ. Тактическая периодизация сравнивает анализ игры с восприятием изображений с двойным смыслом, где разные люди видят разную картинку. Основываясь на этом, мы можем прийти к мысли, что наши знания – это трансляция реальности через теории, идеи и подходы, которые сходятся с нашей картиной мира и нашим эмоциональным восприятием, и с нашим видением футбола происходит так же.

Так что полностью рациональный анализ возможен ровно настолько же, как, например, полностью свободная пресса. И так же логично, что не существует полностью «позиционного футбола» и полностью «функционального»: в структурах игры Гвардиолы и его последователей есть место для хаоса, а в игре хаотичных команд есть чёткие принципы организации. Мы используем эти термины, потому что по человеческой природе нуждаемся в кратком описании процессов, а не потому что видим 100-процентное содержание в игровой модели одной формы взаимодействий. Не существует и «правильного» футбола, эта «правильность» только в глазах смотрящего, но хотелось бы, чтобы спектр выбора такого футбола был шире, чем сейчас.

В-третьих, текст о функциональном футболе на Spielverlagerung окончательно формирует в развитии футбольной аналитики новую ступень: шаги сюда делались и раньше, но теперь это вышло в мейнстрим.

Мне кажется, в развитии футбольной аналитики как индустрии в медиа сейчас можно выделить 3 ступени, и это как раз прослеживается на примере Spielverlagerung:

1. Концентрация на разборе отдельных событий – матчей, индивидуальных действий игроков в матче, отдельных взаимодействий (гола или хорошей атаки). Часто (особенно в начале пути аналитика, неважно, пишущего или работающего в клубе) это происходит изолированно, без учёта контекста выступления команд по сезону, создания тактических решений и адаптации на дистанции, без учёта взаимодействий и силы связей между игроками. Если вы давно с нами, то знаете, что мы давно обозначаем это как одну из главных проблем и подробно погружаемся в контекст для анализа событий,

2. Концентрация на разборе трендов игры – уже гораздо более сложный и специализированный жанр, требующий высокого уровня понимания тактики и насмотренности. Здесь зарождаются ответы на вопросы, почему лучше атаковать в структуре 3-2-5, как команды перестраиваются из различных оборонительных схем в эту структуру, как они готовятся к потере, как этому противостоять и т. д.,

3. Концентрация на природе и динамике игры. То есть на том, как формируются вопросы игры, а не как решаются, на том, как формируются и как проявляются различные взаимодействия. Это такой над-уровень по сравнению с разбором трендов, требующий погружения в области, не связанные с футболом напрямую. В этом плане мысль Хэмилтона, что идея с «рациональным занятием пространства» – абсолютно абстрактная и совсем не ориентированная на игроков, выглядит не менее сильной, чем вся его концепция функционального футбола. На этой ступени мы не подавляем эмоциональную часть анализа, а ищем ответ, почему эта эмоция возникает.

Прыжок с первой ступени на следующие – это то, что действительно поднимает анализ игры на другой уровень, и то, куда хочется двигаться с «Контрпрессом» в редкие моменты выхода из спячки. Так что оставайтесь на линии.