Владение Италии строится через достаточно жёсткую структуру 3-2-5. Команда Роберто Манчини всегда должна держать пятёрку игроков внизу, где они не отнимают вертикали друг у друга, а выше – заполнять все пять вертикальных каналов. Расположение некоторых игроков может меняться в контекстах эпизодов и матчей, но всё равно должно сохранять структуру. Например, Барелла может и отходить вглубь близко к Жоржиньо и Верратти, чтобы создать численный перевес в билд-апе, и постоянно держаться на передней линии – в зависимости от контекста игры – но в любом случае он должен заполнять правый полуфланг. Крайние центральные защитники могут расходиться шире, создавая предложения для шестёрок, но не дублировать вертикали.

Плюсы подхода Манчини – чёткая геометрия в начале атаки, которую сложно полностью перекрыть без персонально-ориентированного прессинга, и постоянная готовность к контрпрессингу. Минус – слабая текучесть структуры. Игроки обычно привязаны к своим зонам в нижней пятёрке и к вертикальным каналам в верхней пятёрке, они не используют смены позиций для запутывания соперника. Зависимость Италии в финальной трети от автоматизмов – одновременно и плюс, и минус: заученные комбинации могут эффективно работать в подходящих условиях, но могут не проходить против готового к ним соперника.

Австрия стала первым соперником Италии на турнире, кто защищался цельно и достаточно агрессивно (в стартовые минут 20 каждого из таймов – с высоким прессингом, после – с активным средним блоком). В высоком прессинге Австрия стремилась накрывать итальянцев 1v1 и выжимать владение или в Доннарумму, или на фланг, где австрийцы тоже активно атаковали и игрока на мяче, и всех ближних адресатов. Наиболее успешные выходы в прессинг заканчивались переходами Австрии в атаку с быстрой доставкой вертикально или в центр.

В среднем блоке Австрия держала полузащиту очень компактно и блокировала игру через центр перекрытием линий передач и зонным прессингом. Италия редко создавала открытый мяч, прямые передачи между линий внутрь поля не работали – только транзитом через ширину. Австрийцы обычно давали двигать мяч через крайних в нижней тройке билд-апа, Ачерби и Ди Лоренцо, но направляли их на фланг и блокировали линии передач через центр.

На тактический рисунок матча в обе стороны также повлияла оборонительная идея Франко Фоды. В среднем и низком блоке Лаймер был сильнее ориентирован по Спинаццоле – или садился дополнительным защитником по нему, или перекрывал диагональ передачи на него. Из-за его глубокой позиции, а также из-за частой игры Шлагера по Верратти свободу в билд-апе получал Ачерби. Когда Верратти опускался к тройке вплотную, то мог вытягивать Шлагера и создавать ситуации 2v1 – тогда Италия тоже разбивала прессинг через Ачерби.

Обостряющие передачи Ачерби с открытого мяча не проходили – или получались слишком сильными, или Австрия быстро схлопывала зону мяча и гасила остроту. Обычно Ачерби давали принимать мяч и направляли во фланг, так что его свобода конвертировалась в две типичных ситуации – пас в ширину до Спинаццолы или доводка до Спинаццолы через треугольник с участием Жоржиньо или Верратти.

Другой слабостью, которую нашла Италия, стал контроль дальней штанги при подачах Спинаццолы. На левом фланге Австрии такую же работу, как Лаймер справа, периодически делал Баумгартнер – но если в среднем/низком блоке он мог опускаться по игроку в широкой позиции, то при подачах с дальнего фланга не садился шире Алабы, а оставался выше под подбор и разгон контратак. Из-за этого Алаба часто оказывался в ситуациях 1v2 и мог давать свободу игроку либо на дальней штанге, либо на отскоке в зону подбора.

Пытаясь упростить себе оборону в среднем и низком блоке контролем наиболее опасной зоны, Австрия всё равно допускала остроту из этой зоны. С точки зрения найденных слабых мест в защите Австрии Италия придумала идеальный гол Кьезы. По ситуации правый полуфланг австрийцев закрывал не Лаймер, а Шопф. Когда Локателли опустился к Ачерби за мячом, и Ачерби растянулся чуть шире, Шопф начал движение в полуфланг, под перекрытие передачи на Спинаццолу, а Шлагер не закрыл мяч. Локателли нашёл пас через полуфланг, а Кьеза оказался шире Алабы на дальней штанге при подаче.

В моменте с голом Италия классно сработала структурно, но это был редкий момент в матче, созданный именно за счёт игры через полуфланги и центр в структуре (в отличие от группового турнира). Против Австрии структура не помогала Италии играть внутрь поля, растягивать пространство на передней линии и использовать автоматизмы. Основная острота Италии проходила после игры с флангов, переводов и подач, а структура помогала отрезать австрийцев только в нижней пятёрке, но не на передней линии. Здесь кроется потенциальное слабое место структуры, где геометрия намного важнее идей игроков.

Тактический контекст матча Нидерландов и Чехии очень похож на предыдущий: команда, ставящая на владение в структуре 3-2-5, тоже попадает под слаженный прессинг и тяжело выбирается из-под него. Но подход к владению у Манчини и де Бура сильно отличается – не только из-за стартовой позиции тренеров перед турниром, но и из-за различия подходов национальных тренерских школ. Италия играет с мячом на автоматизмах и простых комбинациях внутри структуры, отлаженных Манчини за три года. Голландцы же строили контроль вокруг ролей и действий игроков внутри структуры.

Что это значит? Очень похоже, что де Бур и структурно, и в плане принципов частично копировал владение «Аякса» Эрика тен Хага. Атаки через перегруженные левый фланг и полуфланг сборная Нидерландов тоже строила с акцентом на постоянный поиск опций между линиями, игры вразрез или за спину. Ключевыми игроками по продвижению мяча из зоны были Дейли Блинд и Френки де Йонг, знакомые с ролями и задачами по «Аяксу» (контекст движения и передач де Йонга не изменился с появлением лишнего ЦЗ). Вейналдум внутри структуры получил роль, очень похожую на роль ван де Бека у тен Хага, а Депай и де Рон при билд-апе – функции, знакомые им по клубам.

Но что не менее важно: для футбола тен Хага (и на Евро – де Бура) важна сильная подвижность структуры. В перегруженной зоне игроки должны максимально усложнять сопернику контроль пространства в обороне, используя открывания нападающих в недодачу и шестёрок/десятки на переднюю линию, рывки за спину, позиции между линий, в квадратах между игроками, полупозиции между двумя игроками, стягивающие внимание обоих. Всё это должно происходить постоянно, комбинациями из нескольких действий, растягивающих пространство для приёма. Так что в контексте голландцев мы должны оценивать не конкретные паттерны, как команда растягивала прессинг, а создание пространств в различных зонах и их использование.

Этот тактический контекст делает наполнение матча Нидерландов другим на фоне Италии.

Стартовый 15-минутный отрезок и адаптация команды, попавшей под прессинг, были похожими. Чехия высоко прессинговала 1v1 в статике и по передачам назад, направляла голландцев в Стекеленбурга и дорабатывала по нему стараниями Шика. Фишка и сборной, и всего чешского футбола – агрессивный прессинг и персональные ориентировки, и здесь Ярослав Шилгавы усложнил голландцам владение переходом с 4-2-3-1 на 4-3-3 – структуру, в которой проще прессинговать персонально. Обычно Барак играл по де Йонгу, Соучек – по де Рону, Голеш – чуть ниже по Вейналдуму. Агрессивный прессинг заставил Стекеленбурга часто играть длинными передачами, но если против Австрии в похожем сценарии у него было два адресата, Вегхорст и Дюмфрис, то здесь – только правый вингбэк.

Проблемы Чехии в прессинге (и при переходе в средний блок) возникали, когда Блинд получал свободу из-за концентрации на других ориентирах. Первая типичная ситуация – по пасу ван Анхольту смещался правый вингер, Масопуст или Шевчик, так как Цоуфалу надо было покрывать слишком большую дистанцию для давления, а перестроение в прессинг 1v1 после паса назад Блинду выглядело рискованным. Вторая ситуация – создание Блиндом и де Йонгом 2v1 в зоне: либо против Масопуста/Шевчика, либо против опекуна де Йонга, когда ван Анхольт поднимался высоко и уводил вингера Чехии.

И моменты голландцев, и заходы в штрафную в затяжных атаках возникали, когда Блинд получал свободу, но в таких ситуациях оранжевым помогала и подвижность на передней линии. Движение и расположение атакующих игроков, особенно Депая, или давало свободу Блинду по ходу атаки, мешая перестраиваться в прессинг 1v1, или создавало пространство для передач Блинда.

Теперь на примерах. Лучший момент, когда голландцы использовали высокую линию обороны Чехии, возник из двух компонентов. Первый – свобода Блинда в билд-апе: Масопуст стянулся к ван Анхольту, не успел закрыть мяч по обратному пасу и к тому же двигался к нему аккуратно из-за позиции Цоуфала. Второй – коллективная игра на передней линии. Цоуфал оказался в полупозиции, Челюстка и Калаш остались 2v2 против нападающих, причём Челюстка начал движение за открыванием Депая в недодачу. В большое пространство за спиной защитника по дуге забежал с дальнего фланга Дюмфрис, игравший перед Кадержабеком на передней линии. Калаш из-за подсказа Кадержабека успел переключиться от Малена к Дюмфрису и среагировать на рывок, но всё равно дал голландцу оказаться первым на мяче.

Против среднего блока Депай и Вейналдум могли оказываться в симметричных позициях в полуфлангах. Из-за ориентации Голеша по Вейналдуму Депай оказывался в полуфланге против защитников – и либо связывал Челюстку и Цоуфала расположением между ними, либо отскакивал в недодачу, напрямую вытягивал одного из защитников и создавал пространство за его спиной. Так Мемфис создал зону для Малена перед его выходом 1 на 1.

Также голландцы растягивали средний блок обоюдным движением в зонах Цоуфала и Челюстки, создавая пространство для приёма мяча в сжатых пространствах для Депая или Малена.

В ряде вещей голландцы могли играть более эффективно – и на поле, и в плане тактических решений. Игрокам не хватало попыток разбить прессинг Чехии на ведении, что всегда вскрывает уязвимости команды с персональными ориентировками (и это странно писать о команде, где играет Френки де Йонг). Движение в финальной трети тоже было недостаточным, и если центральных защитников голландцы дёргали хорошо, то зона Кадержабека выпала совсем – Дюмфрис очень редко оказывался без опеки, а партнёры не стягивали с него опеку рывками на переднюю линию. Де Бур мог подкорректировать структуру по ходу матча – например, перейти на четвёрку в задней линии, опуская в глубину Френки или де Рона, что тоже усложнило бы Чехии прессинг. Но сам подход при этом – более гибкий и в вакууме более опасный, чем итальянский.

Дания разбивала самый тёплый прессинг из анализируемой группы команд, где все уязвимости вскрыла Швейцария ещё в первом туре – ловила выходы Бэйла в прессинг с фланга по направлению в центр, растягивала центр полузащиты, использовала слишком агрессивные выходы защитников в прессинг, перегружала переднюю линию. Но Дания интересна для оценки владения сама по себе: Каспер Юлманн построил подвижную структуру, не загнанную в автоматизмы, и научил её быстро адаптироваться под течение матча. Адаптацию Юлманн объяснял так: его команды играют 3-3-3 +1 игрок в зоне, где он наиболее нужен. Игра с Уэльсом – уже второе доказательство тезиса на Евро (первое мы хорошо помним).

Дания начинала матч в структуре 3-4-2-1 с достаточно глубокими вингбэками, и Уэльс ограничивал её на первых минутах. Вингеры Джеймс и Бэйл стояли либо в полупозициях перед крайним ЦЗ и вингбэком Дании, либо на линии передачи между ними. По пасу крайнему ЦЗ вингеры Уэльса шли в прессинг, направляя игрока с мячом в центр. Выход через центральных полузащитников перекрывали Рэмси и Моррелл. Валлийцы провоцировали либо откат владения до Шмейхеля, либо длинные диагонали Вестергора под прессингом.

Уже на 13-й минуте Юлманн понял, что план не работает (к тому времени Уэльс ещё и дважды запрессинговал 1v1 удары от ворот) – перешёл на 4-3-3 и передвинул Кристенсена в опорную зону. Простое решение дало Дании сразу два преимущества 4v3.

Первое – в первой линии билд-апа: игроки верхней тройки Уэльса теперь попадали в ситуации 1v2 и должны были самостоятельно принимать решение, как в них идти в прессинг. Сначала Дания доводила мяч в четвёрке до крайних защитников и завязывала треугольники через фланг, где третьим мог отскакивать нападающий. Затем датчане целенаправленно били в зону Бэйла – доводили мяч в четвёрке до Вестергора и выманивали Бэйла в прессинг, направлявший игрока с мячом в центр. Вестергор пасовал через центр Хёйбьергу или Делейни, а он в касание продолжал треугольник пасом на фланг свободному Меле.

Второе преимущество 4v3 Дания получила в центре поля, как раз за счёт позиции Кристенсена. Уэльс разбирал центр персональными ориентировками, и когда Кристенсен перешёл в опорную, тройка Аллен-Моррелл-Рэмси накладывалась на тройку Кристенсен-Хёйбьерг-Делейни. При этом четвёртым в глубину между линий мог отскакивать один из игроков атакующей группы, обычно Дамсгор. В теории защитники Уэльса могли двигаться за ним в глубину, тем более что все они проактивные, но на практике Робертса часто связывал Меле, располагаясь высоко или просто получая свободу за спиной Бэйла, а центральных защитников – Дольберг и Брэйтуэйт, занимая позиции перед ними.

В атаке с голом Дольберга Дания реализовала оба преимущества 4v3. В первой линии билд-апа датчане выманили Бэйла в прессинг и отрезали его через треугольник пасом Меле.

В развитии атаки – использовали свободу Дамсгора в начале момента, при розыгрыше треугольника. Рэмси изначально опекал Кристенсена и среагировал на открывание Дамсгора, но опоздал за ним – из-за выбранной позиции Миккель получил преимущество в динамике эпизода. Здесь же сработал план датчан по использованию нападающих: Дольберг сначала помешал Мефему среагировать на открывание Дамсгора вглубь, затем сам открылся в недодачу, вытянул защитника из линии и создал зону для Дамсгора для рывка с мячом.

Стиль владения Дании – отличный пример, когда работают и структура, и действия игроков внутри структуры, и улучшающие структуру тренерские решения. Как и Нидерланды, Дания часто создавала пространство в атаке перекрёстным движением игроков (один в недодачу, второй на переднюю линию). Эта опция заново раскрывает Делейни, видящего свободные зоны и/или движение партнёра и набегающего в нужное пространство. Нападающие очень часто организуют пространство, связывая защитников и открываясь в глубину. При любой структуре крайние защитники опасно набегают в дальний фланг, а партнёры могут организовывать для них пространство, уводя дальнего защитника в центр. И всё это дополняется готовностью тренера быстро реагировать на тактику соперника и свои слабости по ходу матча.

Сам по себе Кристенсен как игрок вообще вторичен для структуры Дании. Он не продвигает мяч, его функции при владении ограничиваются правильной позицией в центре, потенциально обеспечивающей треугольники и стягивающей опекуна. Но Кристенсен обеспечивает Дании применение «правила +1» без замен умением закрыть две позиции и безболезненно менять их по ходу игры, а его простая роль – занимать правильную позицию при владении – развязывает руки тем, кто получает выгоду от «правила +1». Как Миккель Дамсгор.

Вывода два. Первый – оценивая владение, мы должны оценивать и контекст, как именно команда строит владение: только через структуру, или ещё через постоянные смены позициями между игроками, или ещё с помощью тренерских решений. Анализируя Италию, логично разбирать поиск решений в структуре (шок-контент – наиболее бедной из трёх рассматриваемых здесь команд). Анализируя Нидерланды – и поиск решений, и движение атакующей группы, и создание индивидуальных опций отдельными игроками. Анализируя Данию – добавлять к этому реакцию Каспера Юлманна на ход игры.

Второй вывод основан на игре Нидерланды – Чехия и отсылает нас к дискуссии после финала Лиги чемпионов. Течение игры можно трактовать по-разному – вопрос интерпретации и угла, под которым анализируется игра. Все приведённые выше аргументы по голландской атаке были разбиты на следующий день после игры, но так можно разбить и тезисы об эффективности прессинга Чехии. Так, за 50 минут в равных составах Чехия допустила 6 передач в глубокие зоны и 17 входов в штрафную. Здесь важен фон: например, Македония на том же отрезке – 6 и 15, Австрия – 8 и 17, но за полный матч. Также чехи допустили явный голевой момент ван Анхольта (вроде бы хаотичный, но созданный после заброса Блинда на Депая и стягивания двух защитников к нему) и рандеву Малена с Вацликом в последнем владении при игре 11v11, начатое с обеспеченной свободы Блинда.

Это ровно такой же набор фактов, как 0 допущенных ударов в створ, 0 ударов Дюмфриса, 0 касаний Вейналдума в чужой штрафной, 25 длинных передач Стекеленбурга (и 14 из них – при игре в полных составах). Просто первый набор фактов сложнее принять из-за сенсационности результата, склоняющей мозг в сторону возможного обоснования сенсации.

Мне кажется, аналитике не хватает изучения матчей одновременно под разными углами, чтобы принимать оба массива фактов. Прессинг Чехии действительно был в порядке, особенно когда 1v1 перекрывали всю пятёрку билд-апа голландцев и направляли владение в Стекеленбурга, и снизил влияние на игру Френки де Йонга. Организация обороны на своей половине помогла выключить Дюмфриса и Вейналдума – очень плотные доигровки Кадержабека и Голеша тоже были частью плана – и вообще добилась наименьшего на турнире процента владений Нидерландов, дошедших до штрафной соперника (12%). Но одновременно с этим Чехия не ограничила полностью контроль голландцев через левую сторону, и когда Блинд получал свободу в этом контроле, команда тоже была в порядке. Как минимум в создании и использовании пространства. Одно не отменяет другого, а над этим висит ещё и третье: был бы анализ игры таким же, если бы голландцы превратили длинную Блинда на Дюмфриса или выход Малена в гол?