Травма Фёдора Кудряшова больно бьёт по организации обороны в сборной во всех линиях, не только в пятёрке защитников. Когда Черчесов оставил Кудряшова в заявке с расчётом, что он подтянется к третьей игре с Данией, один из лейтмотивов звучал так: «Кудряшов не Аршавин, чтобы держать под него место к решающему матчу». Только Кудряшов – один из 3-4 явных системообразующих игроков сборной, так что его влияние не ниже. Причина в комбинации качеств, вокруг которых Черчесов может переключать тактику, и в дефицитности такого набора качеств среди русских защитников. Похожий набор есть только у Сергея Терехова из «Сочи», но игнор его прогресса – отдельный разговор.

Кудряшов сочетает сильные качества крайнего центрального защитника в тройке и крайнего в четвёрке. Для КЦЗ он резок в выходах из линии и агрессивен в отборе со спины в момент приёма. Для крайнего – плотно играет 1v1 лицом, быстро реагирует на резкий уход в сторону, хорошо блокирует дорогу корпусом против пробросов на ход. По отдельности эти качества развиты у Кудряшова на уровне сильнейшего защитника команды или близко к нему. В сумме – очень сильный набор, несвойственный защитникам, перешедшим с фланга в тройку центральных.

Матч против Словении – пример, как Кудряшов влияет на структуру защиты сборной. Оба раза Черчесов строил оборонительный блок с суженной полузащитой (5-3-2), и когда мяч доводился на фланг Марио, тройка полузащиты смещалась к флангу, блокируя его и центр. При этом Жирков, игравший левого вингбэка, поднимался на линию к полузащитникам в дальнем полуфланге/фланге, чтобы при развороте владения зона была перекрыта и не возникали ситуации, типичные для 5-3-2, когда игрок получает мяч шире полузащиты соперника и пространство для продвижения. Он же при развороте до дальнего центрального или крайнего защитника мог подняться высоко в прессинг. Такая роль Жиркова очень похожа на классическую подстраховку дальнего фланга от крайнего полузащитника в 4-4-2.

Кудряшов смещался чуть шире, смещал за собой группу защитников и реагировал на ситуацию. Если вингбэк при развороте поднимался в прессинг, и в полуфланге в глубину отваливался Иличич, Кудряшов атаковал его со спины. Если Иличич отваливался слишком глубоко – передавал его центральным полузащитникам. Если шла диагональ в ширину – перестраивался по диагонали. В тех эпизодах, когда вингбэк поднимался и отрезался, а Кудряшов не успевал к мячу или был стянут игроком, помогали центральные полузащитники.

Двойные роли в обороне сборной строились от качеств Кудряшова. Дело явно не в том, что Жирков как вингбэк физически готов лучше, чем Марио и Караваев. Просто за спиной правого вингбэка остаётся Семёнов, который не так резко накрывает в приём, тяжело защищается лицом, на скорости, с большим пространством за спиной – то есть во всех ситуациях, где в контексте эпизода он обороняется, как крайний защитник. Здесь же причина, почему против Словакии Черчесов передвинул на фланг к Кудряшову сначала Мостового, а затем Головина вместо Жиркова. Тогда дополнительный игрок слева должен был оставаться с крайним защитником словаков, а Кудряшов – широко опекать вингера, тоже вступая в отбор со спины. Качества Фёдора позволяли двигать налево более атакующего игрока, переходить на четвёрку защитников, при этом оставляя Кудряшову его функции при владении.

В сборной нет другого защитника с таким набором качеств. Никто из оставшихся трёх вариантов на позицию крайнего ЦЗ не сможет так эффективно покрывать фланг. В отборе в полуфланге в момент приёма у Дивеева и Семёнова нет такой агрессии, как у Кудряшова, и оба не всегда подбираются к мячу при атаке в приём по разным причинам, а Баринов может быть даже излишне агрессивен, оставляя свободное пространство за спиной.

Вероятно, сборная начнёт Евро с тем же сочетанием в тройке защиты, что и в матче с Болгарией – Семёнов-Джикия-Баринов. Дивеев и дополнительно вызванный Евгеньев выглядят вариантами на крайний случай, если что-то случится ещё с одним центральным защитником. Это решение вполне в стиле Черчесова – дать больше игрового времени тем, кто дольше тренируется со сборной и лучше знает требования штаба.

Джикия весь сезон отыграл левым центральным в тройке «Спартака», а после травмы Кудряшова остался единственным левоногим ЦЗ в сборной, но страхующим в тройке Джикия выглядит намного убедительнее. Джикия утратил резкость в коротких выпадах в борьбу (из-за чего Тедеско обычно оставлял его при владении глубже, чем Маслова), но сохранил высокую скорость, а роль центрального в тройке подразумевает больше работы на подстраховке, чем в единоборствах. В ситуациях, когда требуется быстрая подстраховка крайнего ЦЗ, Джикия страхует очень уверенно.

В выборе позиции Джикии тоже проще как центральному в тройке. В «Спартаке» у него часто было недопонимание и с Айртоном, и с Жиго, когда выходить из линии и когда оставаться при владении в его зоне, из-за чего возникали большие свободные зоны между игроками или пространство между линий под приём мяча, куда Джикия не отскакивал. В сборной ему надо оставаться в позиции и покидать её уже в ситуациях без двойной трактовки, и защищаться в таком контексте ему проще.

Когда Талалаев в нескольких интервью подряд повторяет, что Семёнов сильнее Джикии, это выглядит как топорный пиар своего игрока, но в некоторых компонентах не так далеко от реальности. Семёнов немного спрогрессировал за сезон именно как защитник (насколько можно спрогрессировать в 32), в чтении игры и надёжности, как следствие – допускает значительно меньше ошибок, приводящих к опасным ударам или голам, в выборе позиции внутри штрафной, против подач и прострелов. Ещё Семёнов чуть прибавил в успешности единоборств и в своей трети, и в штрафной, и вверху, и внизу (в диапазоне 1,8%–7,1%). Это всё на фоне очень резкого спада Джикии и по цифрам, и по частоте позиционных ошибок.

При этом у Семёнова тоже есть очевидные ограничители, и они связаны со скоростью и резкостью. Защищаясь высоко, он испытывает проблемы против передач за спину, так как медленно набирает скорость после смены направления, и более склонен к заслону, чем к выходу далеко из линии.

В среднем или низком блоке он тоже не любит выходить из линии по игроку, регулярно подсказывает полузащитнику переключиться на смещение вглубь в полуфланге. Если Семёнов выходит из линии – плотно накрывает в приём через раз: ему удобнее дать принять мяч и уже затем реагировать в отборе. После доигровки по сопернику, принявшему мяч перед ним, он может медленно возвращаться в линию – Польша уже на этом ловила. Он может страховать фланг на чужой половине поля, но при обороне ему тяжело защищаться 1v1 лицом, против пробросов мяча на ход.

Более того, в сборной Семёнов часто прилипает к Джикии при атаках соперника через ближний к нему фланг. Из-за этого в ситуациях, когда вингбэк высоко выходит по мячу и соперник открывается в карман между крайним центральным и крайним, Семёнов ждёт подстраховки от опорного, а сам выдвигается в карман, когда игрок уже получил мяч и опорный не успел (как перед вторым голом Словакии). То есть даже в эпизодах, когда от него требуется движение вверх или в сторону, Семёнов либо выходит достаточно аккуратно, либо ждёт поддержки партнёра. Это же можно сказать и про участие Семёнова во владении мячом – в сборной его влияние ограничивается длинными на Дзюбу и вертикалями по флангу, он не заходит очень высоко под розыгрыш мяча.

Баринов на фоне оставшейся четвёрки выделяется экстра-качеством – агрессией на выходах из линии в отбор. Он как раз очень резок и часто успевает выбить мяч в момент приёма, и ещё в 2017-м, когда Сёмин ставил его правым ЦЗ в «Локомотиве», это качество прослеживалось. Для высокого прессинга и смещениями далеко за прямым оппонентом это большой плюс, но для обороны в среднем и низком блоке, когда потребуется оставаться в позиции, Баринов тоже сильно ограничен – как раз из-за нехватки качеств для защитника.

Так, Черчесов справедливо акцентирует внимание, что в «Локо» Баринов тоже закрывает правый полуфланг: те же зона, ставка на агрессию и контекст ведения единоборств (или жёстко идти в приём, или направлять во фланг без отбора, если того требует ситуация). Но работа отличается – крайний ЦЗ чаще оказывается в ситуациях 1v1 лицом, чем восьмёрка, и вес его ведения единоборств выше. Баринов в последние два сезона сильно просел именно в борьбе, и спад начался ещё до тяжёлой травмы: если оценивать единоборства только в своей трети, то в сезоне-19/20 Баринов был слабее среднестатистического ЦП лиги (50% выигранных), а в следующем – в пятёрке слабейших (40%). Защищаясь лицом, он пытается не выждать момент для отбора, а перекрыть дорогу к воротам и направить игрока с мячом в другую зону – это может сыграть против сборной при смещениях с фланга в центр в зоне Баринова.

Также в матче с Болгарией было видно, что Баринов тяжело осваивается как часть линии защиты, а не как игрок с отдельным заданием. Когда вся линия поднималась, Баринов мог долго подниматься за ней, концентрируясь на игроке перед собой и не запуская его в офсайд. Или же, наоборот, видел свободного игрока в полуфланге, дёргался из линии за ним и оставлял защитников в численном меньшинстве. Были маячки, что Баринов тяжело чувствует момент для зазора, когда рядом с ним возникает коридор и опекаемый игрок ныряет туда – однажды Баринов пропустил такое открывание, не подготовил зазор (и даже не начал перестроение по движению игрока болгар в карман), но зону подстраховал Джикия. Так что перед Евро, вне контекста тренировок сборной, Баринов выглядит узкоспециализированным защитником – сильным в экстра-качестве и полезным в продвижении мяча (об этом позже), но проблемным в других рутинных ситуациях для позиции.

Сборная уже приучила нас, что прессинг – ключевой элемент её стиля, и структура прессинга подбирается под каждого соперника, чтобы лучше перекрывать всех участников начала атаки. Но подход к прессингу тоже осложняется травмой Кудряшова. Для тренерского штаба прессинг – инструмент не просто для создания проблем сопернику в начале атаки, но и для разгрузки защитников от большого объёма работы. На Евро, где наигранные сочетания разбиты как минимум на два тура, это будет особенно важно. Но без Кудряшова прессинговать будет сложнее из-за его сочетания агрессии, понимания, когда именно нужно выходить из линии, и способности закрывать фланг широко (что создавало двойную роль в прессинге для Жиркова).

В подготовке прессинга под Бельгию штаб сборной должен будет продумать, как накрывать Бельгию на чужой трети, но ещё более важный вопрос – как реагировать на смещения инсайдов соперника в глубину под создание численного преимущества. Бельгия при Роберто Мартинесе часто использует подобные смещения против прессингующих команд, и против пары крайних ЦЗ, где один недостаточно агрессивен в выходах из линии за игроком, а второй может быть слишком агрессивен, это может стать ключевым фактором. Наиболее логичным выглядит прессинг в 5-4-1 ромб, как против Польши – это явно была заготовка под Бельгию с расчётом, что польские инсайды тоже часто отходят вглубь за мячом.

При начале атаки соперника Миранчук сразу держался по Крыховяку, а восьмёрки располагались в полуфлангах и вылетали в прессинг по пасу крайнему центральному защитнику. После паса сборная пыталась заблокировать фланг, а Миранчук – треугольник с выходом через Крыховяка, вынуждая его пасовать в касание. За спиной прессинговавшей восьмёрки Оздоев смещался к инсайду, отходившему глубоко в полуфланг, и замыкал фланговый прессинг, дальняя восьмёрка садилась чуть глубже и сужала, блокируя возможный выход через второго центрального полузащитника Клиха.

Высокий прессинг в 5-4-1 ромб

Средний блок в 5-4-1 ромб

Сама идея ромба с тройкой ЦЗ очень интересна и подразумевает многоярусную подстраховку полуфлангов и центра. В такой структуре прессинга нет линий в привычном понимании – в немецкой тренерской школе могли бы считать её структурой с пятью линиями вместо 3-4. Наибольший объём движения покрывает шестёрка, замыкающая фланговый прессинг в полуфланге – при развороте владения ей нужно быстро смещаться из одного полуфланга в другой. Для такой роли Оздоев и Мухин выглядят логичным выбором: при затяжной обороне оба слишком выбрасываются на мяч, не перекрывают предложения между линий, не корректируют позицию и нуждаются в подстраховке, но оба очень мобильные, быстрые и маскирующие ошибки за счёт объёма. От восьмёрок требуется меньший объём, чем в более привычных 4-4-2 ромб – диагональные ускорения вверх-вниз в полуфланг, на меньшие расстояния, так как фланг покрывается вингбэком.

Из-за агрессии шестёрок могла проседать зона между ним и дальней восьмёркой. В ряде эпизодов дальняя восьмёрка могла не успевать обратно в позицию после разворота, когда поднималась в прессинг, или неоправданно включалась в прессинг в дальней от мяча зоне, одновременно со второй восьмёркой. Агрессия шестёрки в таких ситуациях дополнительно подчёркивала проблему: и Оздоев, и Мухин нацелены не откатываться, а встречать принимающего, идти в отбор или фолить. Из-за структуры они смещаются ближе к флангу, и зона, не страхуемая дальней восьмёркой, становится ещё больше. Но чаще это свободное пространство удавалось быстро покрывать – или дальняя восьмёрка после допущенной передачи перестраивалась так, чтобы направить соперника во фланг (как делал Головин), или за соперником, отходившим вглубь между линий, поднимался крайний ЦЗ.

Здесь Оздоев смещается к флангу, а Головин долго возвращается в позицию после включения в прессинг – возникает пространство между ними

В других матчах сборная тоже адаптировала прессинг под структуру владения соперника. Против Словении – 5-3-2, где Дзюба и Жемалетдинов накрывали центральных защитников, крайних прессинговали Жирков и Марио (или правая восьмёрка Кузяев, если Марио уже опекал игрока и не мог его передать) и восьмёрки блокировали центр. Против Словакии – 5-2-3 с нетипичными ориентировками и перестроениями: пару центральных защитников прессинговали инсайды, Головин и Жемалетдинов, Дзюба покрывал шестёрку, со второй шестёркой играл Оздоев, на разворот до левого защитника реагировал Кузяев (правая шестёрка), на разворот до правого – Жирков (левый вингбэк). Против Болгарии – чистые 5-2-3 с зеркалкой структуры соперника и без сложных задач в прессинге.

Фишка прессинга против четвёрки защитников – двойные роли игроков на левом фланге работали так же, как и в среднем блоке. Верхний пятиугольник смещался ближе к правому краю, сохраняя расположение, то есть левого защитника соперника накрывал восьмёрка (в 5-2-3) или вингбэк (в 5-3-2), но при развороте владения к правому защитнику успевал Жирков, Кудряшов смещался чуть шире и тянул за собой остальную линию. При этом, когда мяч находился слева, Марио на дальнем фланге не поднимался и не заужал, как делал Жирков при контроле соперника справа.

Адаптация высокого прессинга против четвёрки – ещё одна тактическая интрига перед Евро, возникшая после травмы Кудряшова. Подстраиваться придётся к матчу против Дании, если Кудряшов ещё не будет готов. Когда датчане начинают атаки от ворот, оба крайних защитника опускаются достаточно глубоко, и вдобавок низко опускается хотя бы одна из шестёрок. Если прессинг-план снова будет включать давление на каждого игрока, а не предоставление одному из них свободы, то один из вингбэков должен будет подниматься к крайнему защитнику, а крайний ЦЗ за его спиной – страховать фланг. При этом в среднем блоке Жирков/Караваев будет полезнее глубже, а не на одной линии с полузащитой, независимо от функций крайнего ЦЗ: Дания при затяжном владении поднимает крайних защитников высоко и использует диагонали направо, на Васса и Поульсена.

С травмой Кудряшова сборная потеряла левоногого и достаточно агрессивного в продвижении мяча защитника. И если пробел в продвижении мяча восполнит Баринов, то в левом слоте с огромной вероятностью будет играть правоногий центральный защитник, что ограничит вариативность в начале атаки.

Конечно, можно передвинуть левее в тройке Джикию под рабочую ногу, но это тот случай, когда преимущества от игрока в защите важнее преимуществ в билд-апе. Джикия сильно спрогрессировал при Тедеско в технике работы с мячом и в простых элементах, как подработка мяча, но ещё испытывает проблемы в плане решений, когда структура соперника не расшатана или когда его прессингуют. У Джикии появилось одно сильное качество в позиции левого центрального в тройке – умение резкой передачей в касание довести мяч до игрока во фланг при смене владения справа налево (это тоже следствие структуры Тедеско, и в сборной оно тоже уже проявлялось), но его скорость на подстраховке при обороне сильно перевешивает это качество при владении.

Против Болгарии левым центральным защитником стал Семёнов – совсем незнакомая ему роль. Но в сборной Семёнов начинает атаки от простого, даже играя правее – или через крайнего защитника, или длинными передачами в сторону Дзюбы. Он может отдавать передачи, бьющие линии, но в сборной делает их редко: это связано и с недостатком предложений под него от шестёрок и инсайдов, но в первую очередь со скоростью принятия решений, которая подсвечивается на уровне сборных. В РПЛ не так заметно, что Семёнов не меняет решения при подготовке передачи. Он может отдать во фланг, когда фланг уже перекрыт (так он привёз по контратаке против Польши и Болгарии), или пулять в сторону Дзюбы, когда под ним не организован подбор. Под прессингом Семёнов сразу играет длинными. Если же прессинга нет, но варианты рядом тоже перекрыты, он может передерживать мяч и лишними касаниями загонять себя под давление.

Когда Семёнов сдвигался на позицию левого ЦЗ в тройке, добавлялась ещё одна проблема, особенно в первом тайме с Болгарией – получая мяч от Джикии, он часто убирал мяч обратно в центр и просматривал варианты только с правой стороны от себя. Из-за этого Головин сделал серию холостых смещений вглубь в левый полуфланг или получал мяч не напрямую от Семёнова, а после его ещё одной промежуточной передачи.

Баринов агрессивнее Семёнова в выборе позиции при владении (против Болгарии он залезал на границу финальной трети под разворот), в продвижении мяча на свободное пространство перед собой и разнообразнее в решениях: он быстро находил момент для поперечного перевода на Семёнова, поддерживал забегания Караваева за спины после его скрещивания с Ионовым, делал передачи на Дзюбу на разной высоте, не только верхом. В принятии решений Баринов тоже быстрее, что особенно заметно после выигранных подборов – он в касание находит открытого игрока – и быстрее меняет решения по ходу эпизода. Так что в плане продвижения мяча перевод Баринова в защиту – точно интересный и оправданный ход.

В развитии владения сборная редко использует центр – атаки строятся или через фланги с их перенасыщением, или длинными передачами на Дзюбу, а центр используется как транзитная зона для смены направления атаки или для подключения дополнительного игрока (крайнего ЦЗ). Это логично и из-за подбора центральных полузащитников. Оздоев может найти тонкое решение под низким давлением и хорошо разгоняет контратаки, но под плотным прессингом часто делает лишние касания, загоняет себя назад или во фланг, где у него проще отобрать мяч, а при попытках отдавать на ход часто отдаёт слишком сильные передачи. Зобнин тоже может обострить проникающей передачей в край штрафной, но с фланга, где у него не висят на плечах и давление чуть ниже – поэтому в начале сезона он так здорово выглядел вингбэком в 3-4-1-2 «Спартака». Под прессингом ему тоже не хватает скорости принятия решений.

Из-за этого сборная задействует центральных полузащитников при билд-апе не внутри оборонительной структуры соперника, а вокруг. Оздоев опускается за первую линию прессинга, чтобы получать мячи и распределять их через ближних, Зобнин, независимо от роли (шестёрка в паре или восьмёрка в ромбе), отскакивает ближе к правому флангу и делает Швайни ©, позволяя правому вингбэку подняться в чужую треть. В центре оба чаще владеют мячом, когда центр как раз становится транзитной зоной, и при развороте владения можно или попробовать проникающий пас (стиль Оздоева), или протащить мяч на пространство (стиль Зобнина), или довести до дальнего фланга.

Головин в левом полуфланге тоже часто движется под мяч в глубину, независимо от структуры, но в действиях на мяче он на другом уровне по сравнению с остальной полузащитой. Помимо устойчивости под прессингом и скорости принятия решений, Головина с мячом характеризует направленность в центр: спиной к воротам под прессингом он быстро подыгрывает на третьего внутри поля, а разворачиваясь лицом в поле – тащит мяч в центр на длинных рывках, ищет предложения между линиями и под быстрый поперечный разворот. Его типичный манёвр перед штрафной с приёмом в левом фланге/полуфланге, заходом под правую и резкой подачей на дальнюю штангу – следствие того же качества: получить мяч широко, подработать его чуть в центр и искать варианты внутри поля.

План тренерского штаба, как атаковать в финальной трети, примерно понятен. Это перегрузы на обоих флангах, где мяч может по-разному выводиться в центр, и различные варианты игры на Дзюбу – как просто сбор подбора под ним при длинной, так и комбинации на третьего со скидками Дзюбы на свободное пространство. Но и здесь нам придётся это сказать: отсутствие Кудряшова обедняет наш набор идей в финальной трети.

При перегрузах слева с Кудряшовым игроки, нагружавшие левый фланг, могли искать проникающие передачи в край штрафной, и Кудряшов был джокером в зоне – помогал и как пасующий, и как забегающий в свободное пространство. Здесь работал и эффект неожиданности: соперникам до сих пор тяжело читать рывки защитников в штрафную из глубины. Против Болгарии, без Кудряшова, Семёнов в большинстве атак оставался глубоко, а Жиркову и Головину помогал Оздоев (в предыдущих матчах он тоже мог смещаться к левому флангу, но тогда фланг нагружался уже 4 игроками, против Болгарии – только тремя). Проникающие передачи в край штрафной тоже исчезли, перегрузы слева стали совсем заточенными на поперечный перевод в центр с подключением Баринова. Вероятно, это и будет одной из двух главных целей перегруза слева на Евро. Вторая – подачи Головина из полуфланга.

В перегрузах справа сильный акцент сделан на проникающие передачи чуть по диагонали – часто не в край штрафной, а по ширине, не доходя до него – с последующим низким прострелом или катбэком. И Фернандес, и Караваев, и Зобнин, нагружающий этот фланг, склонны к подобным передачам на ход. Пространство за спиной крайнего защитника соперника обычно ищут тот же Зобнин и Миранчук.

Ещё одна опция в перегрузах – поиск игрока внутри поля между линиями. И Миранчук, и Жемалетдинов чувствуют такое пространство, а Жемалетдинов сильно прокачал его поиск за весну в ромбе Николича. При этом они чаще доводят мяч широко во фланг после приёма между линиями или отыгрываются с третьим под собой, а не играют напрямую в штрафную. Пожалуй, это связано не только с принятием решений самих игроков, но и с опциями внутри штрафной: Дзюба обычно просит мяч в ноги, а не на ход, а динамика эпизодов после приёма между линий чаще требует именно передач на ход, а другие опции возникают нечасто.

Комбинации на третьего через Дзюбу станут одной из ключевых заготовок сборной на турнире, но особенно эффективны они будут при общекомандной работе над пространством – как было в первом тайме с Болгарией. Когда Баринов получал мяч перед диагональю на Дзюбу, Караваев и Ионов выдёргивали крайнего ЦЗ и вингбэка за собой – вместе занимали широкие позиции или делали скрещивание для рывка Караваева за спины. До диагонали Ионов вытягивал левого ЦЗ болгар, тогда как центральный прилипал к Дзюбе. Пространство под вбегание на третьего и создавалось, и заполнялось очень качественно (проблемы возникали уже в завершении), и для эффективности заготовки это не менее важно, чем работа Дзюбы спиной к воротам. Мне кажется, эта заготовка может быть эффективнее в 5-4-1 ромб, если фланг будут растягивать правый вингбэк и Зобнин как восьмёрка в высокой позиции. Тогда в растянутое пространство будет нырять второй нападающий, Миранчук или Жемалетдинов, что повлияет на завершение.

Напрямую в игре через Дзюбу тоже есть мелкие настройки. Штаб явно направляет его в нужные зоны, где нужно ловить длинные передачи против конкретного соперника. Так, с Болгарией он прилипал к центральному защитнику в тройке, со Словакией двигался в зону дальнего ЦЗ в паре и регулярно прятался за его спиной, с Польшей – несколько раз смещался под длинный пас или заброс во фланг, где находился мяч.

Игра навесами у сборной эффективна, когда у Дзюбы есть поддержка – в идеале штрафную должны заполнять он, дальний крайний защитник и ещё один вбегающий из глубины игрок (или второй нападающий при неудобном счёте). Это объясняет, почему подачи с левого фланга работают эффективнее, чем с правого. Фернандес и Караваев постоянно заполняют штрафную и нацелены именно на замыкание навеса, причём разнообразны в открываниях – могут как бежать на дальнюю, так и в центр на пространство, расчищенное Дзюбой. Жирков и Кузяев, закрывая позицию левого вингбэка, скорее заточены на подбор на углу штрафной и редко помогают Дзюбе при подачах. Картину дополняет уже обозначенная разница в подающих на разных флангах: слева есть Жирков и Головин с фирменными кроссами от угла штрафной к дальней штанге, справа – группа игроков, заточенных на проникающие передачи, низкие прострелы и катбэки.

**

Стиль сборной может не нравиться, но он есть: это ставка на высокий прессинг, который против Бельгии будет особенно важен, на оборонительную компактность, на контроль мяча через фланги и активную игру через Дзюбу (или любого другого большого нападающего). При этом вероятные тактические проблемы на Евро тоже очевидны – возможные провалы в прессинге из-за недоработок восьмёрок или крайних центральных защитников, индивидуальные и организационные ошибки в линии обороны, трудности с собственным началом атаки под прессингом.

Что именно перевесит – начнём узнавать с матча против Бельгии.